— Я видела тебя во сне, — сказала она.
— Это был хороший сон?
— Думаю, да. Только я не поняла, где кончается сон, а где начинается действительность.
— А что лучше: сон или действительность?
— Действительность. Потому что этот Петер, который рядом, может меня поцеловать, если пожелает. Он может обнять меня. А тот, что мне снился, никак не мог отважиться на это.
Такое реальному Петеру дважды повторять не требовалось.
В его объятиях Катарина чувствовала тепло и защищенность, ее сердце замирало от нежности. Их губы снова и снова встречались в порывистом поцелуе. Катарина закрыла глаза, чтобы целиком раствориться в счастье этих минут.
Разве не сама жизнь желала ей добра? Не судьба ли всеми своими неожиданными хитросплетениями перенесла ее сюда, на этот белый лайнер, с шумом уносящийся в ночь? Не она ли одарила ее в первый же вечер любовью?
Катарина еще не знала, куда унесет ее эта любовь. Продлится ли она несколько часов или несколько дней? Смеет ли она надеяться, что эта любовь потом, уже после плавания, обретет некий остов? Об этом она себя не спрашивала. Она хотела испытать счастье каждой отпущенной секунды сейчас, в этом рейсе. Вдруг это единственная, подаренная ей судьбой любовь, и другой уже не будет? Мать ведь все равно не уймется, все равно рано или поздно начнет сводить с претендентами на ее руку, мужчинами, которые могут быть сколь угодно неотразимыми, но никогда такими, как этот, который только что побывал у нее во сне.
Глупо, что она в такую минуту вспомнила о матери. Что бы та сейчас сказала, увидев свою драгоценную дочь из знатной семьи в объятиях судового стюарда?
Катарина тотчас же прогнала прочь эту мысль.
Петер с ней… Он такой удивительный. Встретить его было настоящим счастьем…
— Ты такая молчаливая, девочка моя, — сказал Петер, когда она на одно мгновение освободилась из его теплых объятий.
Катарина засмеялась:
— Как я могу разговаривать, когда ты меня беспрерывно целуешь? Думаю, словами не выразить того, что мы сейчас чувствуем.
— Это правда. Тогда, когда я тебя увидел впервые и повел к казначею, я сразу понял…
— Что ты понял?
— Что передо мной женщина моей мечты. Или ты, или вообще никто.
— Ты говоришь это каждой женщине, которая тебе нравится?
— Женщины мне нравятся не так уж часто. А говорил ли я подобное еще кому, не помню.
Он вновь обнял ее и принялся целовать, пока она не запросила пощады. Они были одни под этим ночным синим небом, раскинувшимся шатром над бескрайним морем. Золотистый свет луны отражался и живых неугомонных волнах.
— Какое это имеет значение? — сказала она. — Мне нет дела до твоего прошлого. Я радуюсь тем четырнадцати денькам, что у нас впереди. Одно прошу учесть: здесь, на борту, я не потерплю никакой соперницы. Упаси Бог, если замечу тебя с какой-нибудь из этих знатных дочек.