Проснулся от жуткой духоты и нестерпимой чесотки. Чесалось буквально всё тело. Наверное, идея спать в танке была далеко не самой лучшей. Но когда я вернулся в наш лагерь, мозги работали через два раза на третий. И уснул, провалившись в беспамятство одним мгновеньем, даже и не вспомню как. Так, судя по часам, уже давно не утро, проспал я и остаток ночи, и добрую половину дня. Никто меня не разбудил, хотя по–хорошему были должны. Ладно, пора вылезать наружу и радикально решать вопрос чесотки. Небо опять заволокло облаками, хотя танк ещё горячий, погода явно повторяет вчерашний сценарий — это радует. Рядом с танком стоит трофейный «Хамви» с открытыми дверями, внутри сидит подозрительно легко одетая в короткие шорты и одну майку Рогнеда с большими наушниками на голове. ПКМ лежит на соседнем сидении, так что с ней точно всё в порядке. Вытащив туристический коврик, быстро скинул на него с себя все вещи кроме трусов. Прохладный ветер сразу же принёс лёгкое облегчение моих страданий. Бутылка минеральной воды, одноразовое полотенце, за неимением возможности нормально искупаться, старательно скребу себя. Складывается такое впечатление, что с меня вместе с серой грязью толстыми пластами сходит и изрядная часть кожи. Первое полотенце пришлось быстро выбросить, взять второе, а затем и третье. Хорошо этого добра нам в трофеях много досталось, можно не экономить. На очищенных участках кожа действительно заметно изменилась, стала подозрительно ровная и гладкая, пропала часть родинок и мелких шрамов. Где та грубость, где тот загар? Руки совсем бело–розовые. Нет, на младенца я не стал похож, однако происходящие изменения немного пугают. Пока я приводил себя в порядок, укрывшись от Рогнеды, посматривающей в мою сторону с нескромным любопытством за боком танка, дабы скинуть с себя последнюю тряпку, девушка выбралась наружу и бесшумно подошла сзади. У меня вдруг возникло чувство близкого присутствия кого–то постороннего за спиной, заставив повернуться и замереть от неожиданности с открытым ртом. Рогнеда тоже скинула с себя абсолютно всё, представ передо мной, в чём мать родила, призывно заглядывая в глаза.
— Трахни меня! — Низким голосом с лёгким придыханием тихо проворковала она, поворачиваясь ко мне задом и низко пригибаясь к земле опершись о танковый каток рукой, выставляя свои прелести для лучшего обозрения. — Воткни резко со всей дури, дабы я ощутила твою мужскую силу, — потребовала она.
На какое–то мгновение я впал в ступор, совершенно не понимая происходящего, но моё мужское естество уже отреагировало должным образом, не спросив разрешения. Да и сознание заметно помутилось из–за резкого гормонального выплеска.