Погодите – не начнется ль вдруг гражданская война.
Артиллерия ударит, стекла вылетят повсюду,
И никто ругать не станет за разбитое окно.
Григорий Остер
– О-о! Владимир Александрович! И ты продался? – вылезший из стеклянной будки почти двухметрового роста сержант в легкомысленно заломленном на бровь берете приветливо улыбнулся и поправил брезентовый ремень автомата.
– Я не продался, – буркнул Виноградов. – Я пока только сдался в аренду.
Он аккуратно запер дверь зайченковского БМВ, убрал в карман пульт сигнализации с ключами и за руку поздоровался с постовым:
– Привет, Миша!
– День добрый… – Когда-то они с Ипатовым побывали в паршивой заварухе в горах, тогда еще считавшихся югом России. И это несколько сокращало дистанцию, предусмотренную дисциплинарным уставом. – Там полный букет – генерал, корреспонденты… Говорят, тебя можно поздравить?
– Тьфу-тьфу, не сглазь! Ладно, бегу… – Виноградов ринулся через плац, стараясь не наступать на лужи…
– Давно начали? – поинтересовался он у соседа, опускаясь на свободное место в зале. Парадный мундир, провисевший в шкафу с позапрошлого Дня милиции, жал где только можно. И даже там, где нельзя.
– Только что, – понизив голос, ответил плохо выбритый старшина. – Затеяли, понимаешь, тряхомудию из ничего! Лучше бы насчет квартир или зарплату прибавили… И куда машины деваются… А то пашешь, как папа Карло, а эти на три дня съездили, прокатились…
– Пойди выскажись, – равнодушно пожал плечами Владимир Александрович. Он знал этот тип людей – вечно недовольные, обиженные по жизни, склонные винить в собственных неудачах кого угодно, кроме себя: коммунистов, евреев, демократов, американский империализм и непосредственное начальство. Явление абсолютно надклассовое – их одинаково много и на киношных тусовках, и в цехах заводов. Этакая клозетная оппозиция…
– И пойду! – задиристо откликнулся сосед, но было видно, что бунтарский пыл его стремительно угасал, он наконец сообразил, что золотое шитье виноградовских погон и стол президиума, уставленный ровными рядами одинаковых картонных коробочек, каким-то образом между собой связаны. – Нет, ну есть, конечно, и которых не зря награждают.
По глазам ударило беглое зарево фотовспышек: с места поднялся генерал, заместитель начальника Главка.
– Дорогие товарищи! Друзья…
Началась долгожданная церемония вручения орденов и медалей.
…Еще не стемнело, а первые гонцы уже потянулись к ларькам за добавкой. Командир дипломатично отправился домой, оставив вместо себя непьющего Сычева, – и это было правильное решение руководителя, уважающего объективную реальность. Какой-нибудь волюнтарист, наверное, затеял бы ходьбу по кабинетам, издергал бы нервы начальникам отделений и комбатам, выявил и пресек… а в конце концов все равно заполучил бы парочку чепе от озлобленного личного состава! Полковник же Столяров знал: если гайку закрутить слишком сильно, можно запросто сорвать резьбу. Поэтому он сидел сейчас перед телевизором в комнатных тапочках и почти не нервничал, ожидая вечернего доклада дежурного.