Не сказав ни слова, Габриэлла медленно положила трубку. Она задрожала, и Блейн медленно подошла к ней. И тогда она сделала то, что обе женщины позже будут вспоминать и задаваться вопросом - как же это произошло? Блейн обняла ее, и Габриэлла вдруг расплакалась, крепко прижавшись к обхватившим ее теплым рукам.
- Мои глаза... всегда мои глаза, - плача приговаривала Габриэлла. Ее тело сотрясалось в рыданиях, и Блейн все крепче сжимала ее. Габриэлла всем телом прижималась к ней, безутешно цепляясь за Блэйн и оплакивая старую боль, которая была вытащена на свет божий и безжалостно разоблачена. Блейн нежно гладила мягкие волосы и слегка целовала голову женщины. Ее руки еще крепче притягивали Габриэллу к себе. В этот момент для Блейн весь мир, казалось, был заключен в мягкости тела, находящегося в ее объятиях.
Габриэлла хотела, чтобы окружающий мир раздвинулся и поглотил ее целиком. Ее глаза! Ее глаза всегда были предметом насмешки и сплетен. С тех пор, как она себя помнит, эта тема всегда звучала во время ссор между ее родителями. Ее отец умер десять лет назад, и в конце его жизни они были очень близки. Она дорожила памятью о тех последних месяцах и ненавидела свои голубые глаза, о которых каждый человек считал нужным упомянуть. Когда она была ребенком и ее родители приходили на родительские собрания, школьные учителя всегда разглядывали их глаза. Через некоторое время отец просто перестал приходить в школу. Он начал смотреть на нее по-другому, но никогда не сказал ей ни слова по этому поводу. Он любил ее... она была его ребенком, но Габриэлла всегда чувствовала расстояние между ними, вопрос о ее глазах навсегда остался в его сознании.
- Он, наверное, знал. Моему отцу, должно быть, было известно это, - Габриэлла всхлипнула и зарылась поглубже в теплые объятия, которые по-прежнему окружали ее.
- Шшш... все в порядке. Тссс... - приговаривала Блейн, ласково поглаживая ее спину.
Габриэлла наслаждалась этими сильными руками, обхватившими ее тело. Прошло так много времени с тех пор, когда она в последний раз чувствовала надежную защиту в чьих-то руках. Только когда-то давно в объятьях отца она была в такой же безопасности, как сейчас, и она отдалась своим эмоциям, в выходе которых так отчаянно нуждалась в данный момент. Она оперлась на Блейн и заплакала еще сильнее. Отец оставил ее так давно. Ее муж Джозеф уже давным-давно даже не пытался окружить ее такой безопасностью. Габриэлла прильнула к своей защитнице, которая так крепко держала ее. Спустя некоторое время все, что она способна была почувствовать, - тепло, разгорающееся в теле, прижатом к ней. Она прижалась к этому теплу, неосознанно стремясь к нему поближе. Мир наполнился ощущением сильных рук и нежной ласки, она подняла свое лицо вверх... и встретилась с губами, которые накрыли ее собственные губы. Она закрыла глаза, и пустота, которая всегда была внутри нее, внезапно заполнилась. Габриэлла так давно внутри себя чувствовала всепоглощающий холод, что теперь, прижавшись к горячему телу напротив, она почувствовала, что ее тело наполнилось теплом, которого она искала всю свою жизнь.