Мегмет снова сверкнул глазами, но смолчал.
— Так когда же будут выведены войска? — смиренно спросил Тинай-ага.
— Когда злоумышленники откажутся от своих коварных замыслов!
По знаку Мегмет-мурзы татары неожиданно встали, поклонились и вышли из палатки. Их проводили за пределы лагеря.
Вместе с ними в Бахчисарай вернулся Веселицкий, чтобы передать хану составленный Щербининым церемониал торжественной аудиенции.
По этому церемониалу Сагиб-Гирей должен был встать со своего места, выйти на девять шагов, принять от посла саблю, бриллиантовое перо и поцеловать высочайшую грамоту.
Хан увидел в предлагаемом церемониале покушение на его вольность и независимость и отказался исполнить. В ответном письме он заметил, что принятие сабли означает «повиновение власти», а. выход вперед и целование грамоты — «знак принятия подчиненности».
«Таковые знаки повиновения и подчиненности принимать, равно как и высочайшую грамоту целовать, закону и нравам нашим противно и поэтому на принятие того никакого способа не находится», — говорилось в письме.
Две недели шла неторопливая переписка — каждая сторона настаивала на своем. Лишь после того как Веселицкий прямо сказал Тинай-аге, что затягивание аудиенции не свидетельствует о дружественном отношении хана к посольству ее величества, ага вернулся с более приемлемым ответом.
— Хан согласен принять грамоту сидя, — объявил ага. — А саблю и перо вовсе не принимать.
— Но ведь это будет несходно с той благодарностью, какой вы обязаны своей великой благодетельнице, — попытался убедить его Веселицкий.
— Такие дары всегда были знаками подчиненности Порте, — сказал ага. — А мы от нее отторглись ныне.
Замечание выглядело убедительным — Веселицкий посоветовал Щербинину принять его во внимание.
— Теперь мы должны всячески подчеркивать полный и окончательный разрыв Крыма с Портой, — сказал он. — А в этих дарах действительно есть что-то двусмысленное… Надо уступить хану!
Щербинин согласился изменить церемониал: отказался от вручения сабли и пера, но в отношении грамоты был непреклонен.
— Если мы с первых же дней станем уступать всем капризам хана — это подаст сему дикому и невежественному правителю повод и при заключении трактатных артикулов делать нам затруднения… Бог с этими побрякушками. Но грамоту он примет стоя!
Веселицкий пересказал Тинай-аге слова Щербинина и добавил от себя, что на большее его превосходительство согласие не даст.
— Вы разъясните его светлости, — предостерег он агу, — что дальнейшее упорство мы будем расценивать как нежелание делом подтвердить истинное дружелюбие к России.