Чиновник посопел длинным носом и вышел.
Тотчас дверь резко распахнулась, в комнату ворвались мускулистые стражники, набросились на людей, сбили с ног и по одному — кого за руки, кого за волосы — вытащили поручика Иванова, прапорщика Раичича, резидентского шурина Леонтовича, толмачей, канцеляриста.
С Веселицким остались только подпоручик Белуха и переводчик Дементьев.
Петр Петрович посмотрел на Абдувелли-агу, дрогнул голосом:
— Прошу… по прежней дружбе… Жена моя только от бремени разрешилась, еще слаба… Прошу дом и прислугу не трогать. А ей передать, что я жив-здоров.
Ага вышел, спустя минут пять вернулся, сказал, что по ханскому повелению у резидентского дома будет поставлена охрана.
В это время в комнату донеслись звуки недалеких выстрелов. Все замолчали, прислушиваясь. Стреляли часто, как в бою, но недолго.
Вскоре в дверях появился булюк-баша, державший в руке отрубленную голову. Он кинул ее на пол, катнул ногой, словно мяч, к резиденту.
Петр Петрович в ужасе попятился.
А булюк-баша, довольный шуткой, хохотнул:
— Казаки-то упрямые попались. Умирать не хотели… (Посмотрел на Веселицкого.) Отдай шпагу!
Петр Петрович захорохорился:
— Она не привыкла ходить по чужим рукам!
— В могиле с ней тесно будет, — снова хохотнул баша, достал пистолет и навел его на резидента.
Веселицкий бросил шпагу к ногам баши. Тот поднял ее, вышел.
За окном снова послышался шум.
Веселицкий опасливо выглянул, увидел хан-агасы Багадыр-агу и кадиаскера. Не поднимая голов, они быстро шли мимо. Через минуту показался нурраддин-султан Батыр-Гирей, кивнул резиденту, недоуменно пожал плечами и тоже прошел мимо.
Петр Петрович понял, что диван закончил заседать, решил, что его сейчас отведут к Сагиб-Гирею. Но в комнату вошел Осман-ага, сказал, что хан уехал из дворца. И велел пленникам выходить во двор.
Там уже стояли оседланные лошади и два десятка вооруженных татар.
— Хан отдает вас Али-паше, — сказал Осман. — Сейчас в Алушту поедем…
Преодолев по крутым лесным дорогам более сотни верст, к вечеру следующего дня отряд вышел к турецкому лагерю. Осман передал русских туркам и уехал.
Поутру пленников привели в палатку, сплошь устланную дорогими коврами, на которых сидели два турецких чиновника. Они проявили любезность — угостили резидента кофе, а затем допросили.
— Али-паша хочет знать, много ли при Крымской армии есть генералов? И сколько при них состоит войска?
— Десять человек, — ответил Веселицкий, решивший не скрывать того, что, по всей вероятности, и так известно неприятелю от татарских осведомителей. — И войско изрядное: тринадцать полков пехоты, четырнадцать — кавалерии, казачьих разных двенадцать полков, две тысячи запорожцев и егерский корпус.