Граф — тоже по бумаге — прочитал подготовленное в недрах его коллегии изложение войны России с Турцией во времена императрицы Анны, затем — по другой бумаге — объявил, в каких местах располагаются российские полки и в каком находятся состоянии.
Орлов, побаивавшийся неустойчивой позиции Швеции, предложил не спешить с передвижением войск из северных губерний на юг.
— Завязнув в боевых действиях в Польше, имея предстоящую кампанию на юге, надобно правильно оценить положение на северных границах, — предостерег он, играя бархатистым голосом. — Окружить себя с трех сторон неприятелями — значит возложить тяжелейшую ношу на армию, на казну, на народ… Не надорваться бы!
Орлов обращался к Чернышеву, но ответил ему Панин:
— Политические отношения с северным соседом ныне не столь напряженные, как в прежние времена, и вряд ли шведский король Густав попытается их обострить. Я полагаю, что с его стороны опасности нет.
Екатерина обвела взглядом присутствующих и с легким раздражением спросила:
— Так какую же войну будем вести, господа Совет?
Молчавший до этого Петр Панин выдавил скрипучим голосом:
— Наступательную!
Ему поддакнул вице-канцлер Голицын:
— Надо бы упредить неприятеля.
— Да, в российские границы впускать турок никак нельзя, — поспешно закивал головой генерал-аншеф Голицын.
— А ты что скажешь, Григорий Григорьевич? — Екатерина обратила взор на Орлова.
— Когда доводится начинать войну, — сдержанно ответил тот, — надлежит наперед думать и о ее конце, К чему будем стремиться?.. Цель нужна!.. А коль такой цели не иметь, то кампанию лучше вовсе не затевать и заняться изысканием способов к примирению.
— Помилуй Бог! О каком примирении вы говорите, Григорий Григорьевич? — изумился вице-канцлер Голицын. — Не принять вызов турок мы не можем! Над нами же вся Европа потешаться будет… Неужто мы так слабы, что даже Мустафе достойно не ответим?.. Нет, нет, войну надобно начинать обязательно! И вести до виктории!
— Не о том я говорю… — начал медленно Орлов.
Но Петр Панин фамильярно перебил его:
— Желательно, чтобы война закончилась скоро. А к тому имеется токмо один способ — собравши все силы, наступать на неприятеля и поразить его.
— Вдруг решительного дела сделать нельзя! — резко бросил Орлов, недовольный бесцеремонностью Панина.
— Зачем вдруг? — поддержал брата Никита Иванович. — Неприятельское войско надобно изнурить и тем принудить султана просить мира. А как изнурить — это вам граф Чернышев укажет.
Чернышев не ожидал, что Панин так ловко переведет разговор на него, — суетливо зашелестел бумагами.