российской государыни. А За это орде обещалась свобода от нападений российских войск и турецкого рабства, право жить особым народом и управляться по своим законам и обычаям.
Панин снова стал читать рескрипт.
«Сочинена здесь форма письма от вашего имени хану крымскому. Письмо в Крым удобнее отправить через татарских пленников. Ежели крымские начальники к вам не отзовутся, в таком случае останется возбудить сообща в татарах внимание через рассеяние копий с письма по разным местам, чем по малой мере разврат в татарах от разномыслия произойти может…»
Кроме того, в рескрипте отмечалось, что для организации «испытания» Панин может взять себе в помощь из Киева канцелярии советника Веселицкого.
Вторая бумага, лежавшая в пакете, была образцом письма к татарам. В ней высоким слогом изъяснялись мотивы, побудившие Россию обеспокоиться судьбой Крымского ханства:
«Хотя по вероломно разорванному Портой миру ее величество и принуждена была поднять оружие свое на все турецкие области, но по своему человеколюбию и великодушию она сожалеет о пролитии невинной крови тех, которые не только не принимали участия в разрыве вечного мира, но и сами содержатся в порабощенном подданстве Порты. А потому искреннее желание ее величества состоит в том, чтобы Крыму и всем принадлежащим к нему татарским ордам доставить на вечные времена благоденственное существование, не зависимое ни от какой державы, в чем Россия ручается своим покровительством. Вполне свободное, основанное на народном законе и обычае управление татар на будущее время — есть непреложное желание ее величества…»
В письме говорилось, что в случае желания татар освободиться от власти Турции они должны прислать к Панину избранных народом полномочных депутатов для постановления соответствующего договора. И с этого момента российская армия не будет более угрожать татарам!
А чтобы крымцы сильнее ощутили нависшую над ними угрозу, далее в письме шло предупреждение, что иначе Панин «с многочисленной армией и со следующими при ней 20000 диких калмык, вместе со всем запорожским войском прибудет к ним для обращения в пламя их жилищ».
Петр Иванович сложил бумаги, передал их адъютанту и, шаркая туфлями, ушел в спальню.
Утром он продиктовал ордер для начальника киевской «Тайной экспедиции» Веселицкого, повелев ему предпринять решительные действия по возбуждению татар к отторжению от Порты.
В другом ордере он приказал армии готовиться к маршу к назначенным зимним квартирам.
Загрузив телеги и роспуски остатками военных припасов и снаряжения, уложив в фуры больных, батальоны, растянувшись длинными жидкими колоннами, медленно двинулись на восток.