Вести о блестящих викториях Первой армии легкокрылой птицей облетели города и губернии России, В Петербурге, Москве, Киеве, Харькове, Ярославле, Симбирске имя Румянцева было у всех на устах.
— Петр Александрович-то — какой молодец!
— Истинно русский воин! Куда туркам с ним тягаться?!
— Вот увидите, господа, он еще и Царьград возьмет!..
Екатерина восторгалась победами не меньше подданных.
«Вы займете в моем веке несомненно превосходное место предводителя разумного, искусного и усердного», — написала она собственноручно Румянцеву.
И наградила полководца достойно, по-царски: за Ларгу пожаловала орден Святого Георгия Победоносца I класса и много деревень «вечно и потомственно», а за оказанные ее величеству и отечеству «верные и усердные услуги и за храбрость в предводительстве ее войск и в побеждении врага христианства» в битве при Кагуле — произвела второго августа в генерал-фельдмаршалы.
Долгоруков воспринимал эти победы с двояким чувством. С одной стороны, он был горд за русское оружие, доблестно повергавшее неприятеля в смертельных баталиях. Но с другой — после каждой очередной новости его сердце наполняла обида за свое неучастие в этой войне. Пожалуй, единственный раз он действительно искренне, без чувства зависти, порадовался, когда узнал о совершенно изумительной виктории русского флота в Чесменском сражении.
Порадовался и подивился, как не владевший искусством флотоводца сухопутный генерал-поручик Алексей Орлов смог пустить на дно всю турецкую армаду…
При открытии осенью 1768 года войны с Портой граф Алексей Григорьевич находился в Италии, куда приехал из России, чтобы пройти курс лечения. Однако болезненное состояние не мешало ему внимательно следить за всеми событиями, происходившими на театрах военных действий. И вскоре он пришел к убеждению о необходимости использовать в борьбе с Портой жителей греческих земель, которые не только не скрывали своего расположения к России, но и были готовы с оружием в руках выступить против турок. Правда, при соответствующей российской помощи.
Хорошенько обдумав эту мысль, Орлов написал Екатерине письмо, в котором, поделившись своими наблюдениями, предложил послать в Архипелаг и Левант сильную военную эскадру с десантом. По его мнению, эта эскадра должна была исполнить двоякую роль. С одной стороны, возбудить греков к прямому восстанию против Турции, а с другой — значительно подкрепить действия румянцевских войск на суше, отвлекая неприятельские силы к таким местам в глубоком тылу, за которые ранее могли они не опасаться.
Ответ из Петербурга пришел довольно скоро.