– Внизу, наверное, – ответил мистер Дайал, уставившись на нее ледяными дельфиньими глазами. – Говорит по телефону. А что такое?
– Мне нехорошо, – честно ответила Гарриет.
Она заметила, что проповедник осторожно крадется к выходу. Когда он увидел, что Гарриет на него смотрит, то многозначительно поглядел на нее в ответ и выскользнул из палаты.
– Что случилось? – Мистер Дайал склонился над ней, и ее захлестнуло резким фруктовым запахом его лосьона после бритья. – Хочешь попить? Что-то скушать? Живот болит?
– Я… я…
Гарриет попыталась приподняться. Она не могла прямо сказать, чего ей хотелось. Ей было страшно оставаться одной, но она не могла придумать, как бы так сказать об этом мистеру Дайалу, чтобы не пришлось объяснять, кого она боится и почему.
И тут зазвонил телефон на тумбочке.
– Погоди, я возьму, – мистер Дайал схватил трубку и передал ее Гарриет.
– Мама? – прошептала Гарриет.
– Поздравляю! Блестящий ход!
Это был Хили. Он захлебывался от восторга, но голос у него был дребезжащий, далекий. По шипению в трубке Гарриет догадалась, что он звонит из своего телефона-шлема.
– Гарриет! Ха! Подруга, ты с ним покончила! Он попался!
– Я.
Гарриет лихорадочно соображала, что бы сказать – и никак не могла придумать. Связь была плохая, но из трубки неслись такие громкие, победные вопли, что Гарриет боялась, как бы их не услышал мистер Дайал.
– Так держать! – От возбуждения он с грохотом уронил телефон, потом его голос, оглушительный, задыхающийся, снова зашумел в трубке. – В газетах писали.
– Что?
– Я знал, что это все ты. А почему ты в больнице? Что случилось? Ты пострадала? В тебя стреляли?
Гарриет по-особенному прокашлялась – подала условленный сигнал, который означал, что она сейчас не может говорить.
– А, да, – сказал Хили, мигом поостыв. – Прости.
Мистер Дайал забрал конфеты, одними губами произнес: мне пора бежать!
– Нет, пожалуйста, – запаниковала Гарриет, но мистер Дайал уже пятился к двери.
Еще увидимся! – бурно жестикулировал и говорил одними губами мистер Дайал. – Машины меня заждались!
– Тогда отвечай только: да или нет, – говорил Хили. – Ты влипла? Гарриет со страхом глядела на открытую дверь. Мистера Дайала, конечно, не назовешь добрым и понимающим человеком, но он хотя бы был толковый: весь такой высокоморальный и несгибаемый, прямо честь и совесть нации. Был бы он рядом, никто ее бы и пальцем не посмел тронуть.
– Тебя арестуют? Полицейский палату охраняет?
– Хили, ты можешь кое-что для меня сделать?
– Конечно! – ответил он, сразу посерьезнев, будто терьер, который почуял след.