, тоже тщательно огороженный от посягательств оленей и прочей дичи, большую часть которого занимали картофельное поле и огород, а в меньшей, обильно поросшей травой, росли старые груши и яблони. Мир животных в этом хозяйстве являли собой ладный лесной конек Билли, несколько куриц, свинья с двумя поросятами и пес Смокер.
В этом доме, построенном еще его дедом, Якоб Армитидж появился на свет, однако не следует думать, что здесь он безвылазно прожил все годы. Мальчиком он много времени проводил в Арнвуде, где работали его брат и отец, и тамошний капеллан обучил его чтению. Писать он, правда, так и не научился, а когда вырос, его одолела охота увидеть иные края, и он пошел на военную службу к отцу полковника Беверли, с которым немало постранствовал в военных походах. Когда же его командир скончался, полковник Беверли выхлопотал ему должность егеря Нового леса, раньше принадлежавшую Армитиджу-старшему, который к этому времени хоть еще здравствовал, но был слишком стар и немощен для подобных обязанностей. Вскоре Якоб женился на славной молодой женщине. Их брак оказался счастливым, но очень недолгим. Жена умерла молодой, не успев даже родить детей. С тех пор Якоб Армитидж жил в одиночестве.
Всю ночь старый егерь не мог сомкнуть глаз. Он увел четверых детей сюда, в эту глушь, и с ним они здесь в безопасности. Будь он уверен, что проживет еще долго, душа бы его за них не тревожилась. Но что если он отправится в мир иной раньше, чем сможет их научить самим о себе позаботиться? Без этого им в таком диком месте, о котором никто здесь почти и не знает, погибель. Эдварду нет и четырнадцати. Он смелый и умный мальчик, но опыт-то нужный отсутствует, а трудности здесь ожидают его на каждом шагу. Хамфри хватает все на лету, но постоять за себя и брата с сестрой пока тоже не в силах. «Значит, мне следует торопиться, – размышлял дальше Якоб. – Мой долг научить их всему, что позволит им стать независимыми и самостоятельными, и нельзя мне теперь терять ни минутки. Доверясь милости Божьей, я стану стараться изо всех сил. И буду молить Всевышнего о продлении моей жизни еще хоть на два-три года. Этого мне вполне хватит, чтобы сомкнуть навсегда глаза без страха за них. Завтра же они у меня начнут обучаться жизни егерских внуков».
Едва дети расселись наутро за столом в большой комнате, Якоб раскрыл свою Биб-лию в изрядно потертом кожаном переплете.
– Дело такое, мои дорогие. Жить вам где-нибудь, кроме как здесь, невозможно. Вражеские солдаты убили вашего папу, да и вас бы наверняка уже не было, не вмешайся я вовремя. Теперь вы вроде как мои внуки и называться должны не Беверли, а моей фамилией. Одежда такая, как принята у детей в семьях егерей, у вас уже есть, но и вести себя вам теперь надо в точности как они. Слуг у вас больше нет. Делать все будете сами. Но, полагаю, вам это должно понравиться. Мы ведь все дружно возьмемся за дело, у каждого будут свои задачи, а это не хуже хорошей игры. Эдвард из вас самый старший и первым начнет ходить со мной в лес на охоту за дичью, которая нам нужна для еды. А следом за ним обучу и Хамфри.