— Ничего подобного. Я не знаю. Но почему бы вам не показать мне — прямо сейчас — свои чувства ко мне?
Она попыталась высвободиться из его рук, но ее сопротивление еще больше раззадорило Чанса. Его руки сжались в тиски. Он притянул ее к твердыне своего тела, и его рот накрыл ее рот долгим карающим поцелуем. Ее дрожащие руки пытались оттолкнуть Чанса. Но, прикоснувшись к его мощным мускулам, ослабли и безвольно обвили его шею.
Он притянул ее ближе к себе и обнял еще крепче:
— Не борись со мной, дорогая. Так ты не одержишь победы.
Желание прошло по ее телу подобно удару от электрического тока. Если он был горяч, то ее сделал еще горячее. Она испытала то, чего страстно желала, лежа без сна. Ее язык углубился в его рот и жадно обежал края его зубов. Он громко застонал, и она ощутила страстный трепет, сотрясающий его тело. Он засосал ее язык, заглатывая его все глубже, пока она не лишилась дыхания, жизни, даже воли к борьбе.
Наконец он завершил свой наркотический поцелуй. Его губы оторвались от нее. Его влажное теплое дыхание коснулось ее рта. Ее глаза с длинными ресницами заморгали. Его рука нежно пригладила спутанные золотые пряди на ее щеках.
— Почему ты всегда думаешь обо мне хуже, чем я есть?
— Кто-нибудь может нас здесь увидеть… — прошептала она. Посмотрела мимо него и обнаружила, что ее худшие предположения оправдались. Обе двойняшки сидели на открытой террасе морского ресторана. — О, дорогой, близнецы…
— Я думал, ты хотела убедить их в том, что мне они неинтересны, — сказал он.
— Но не совсем таким способом.
— Мы всего лишь целовались.
— Тогда почему это ощущалось как нечто гораздо большее?
Его улыбка была загадочной и нежной.
— Ты знаешь, почему.
— Они станут считать меня лицемеркой, — слабым голосом проговорила она.
— Ты женщина.
Вот в чем заключалась ее проблема. Она предприняла попытку уйти, но Кристофер взял ее за подбородок, чтобы удержать. И с томительной медлительностью его рот коснулся ее рта. Подобно обжигающему пламени, его губы быстро вторглись в атласную мягкость ее рта — еще раз, прежде чем он позволит ей уйти.
— Ты невероятно красивая женщина. Мы не сделали ничего плохого, — сказал он.
— Будет ли моя жизнь такой, как была? Ты ведь когда-нибудь уплывешь?
Он встал на фоне заходящего солнца, и его длинная тень коснулась ее лица. Его глаза пожирали ее.
— Только получив то, за чем я сюда приехал. И, Даллас, у меня истекает время. Нам нужно поговорить.
— Нет, я не могу. Через час открывается ресторан.
— Когда же в таком случае?
— Не знаю.
— Ты не сможешь отложить этот разговор навсегда.