– Какая-нибудь из девушек вызвала в тебе желание? – с ухмылкой спросил Клит.
– Не одна. Но мне нужно помочиться.
– Зайди в угол, никто не заметит.
– Говори только за себя, – огрызнулся Ганнон. Вряд ли Гиппократу и Эпикиду доложат, если он так и сделает, но у него не было такой отчаянной потребности. – Где нужник?
– Где-то там. – Сиракузец неопределенно махнул рукой в сторону толпы на другой стороне зала.
Ганнон не успел отойти далеко, как с ним заговорил человек, представившийся начальником густобрового. Он от души извинился за поведение своего подчиненного и настоял выпить вместе кратер вина. Когда Ганнону показалось, что прошло достаточно времени, чтобы не показаться невежливым, он извинился и ушел. На этот раз юноша старался избегать смотреть в лицо другим пирующим. Мочевой пузырь был готов вот-вот лопнуть. Даже зрелище обнаженной флейтистки, исполняющей сладострастный танец перед восторженной толпой, не заставило его остановиться. Он прошел по ярко освещенному коридору и подергал несколько дверей. Они были или заперты, или за ними находились чуланы. Но в конце концов ему повезло. Такого великолепного нужника он еще не видел – здесь было несколько деревянных сидений, отверстия которых выходили на наклонный желоб. Ганнон обменялся любезностями с другим посетителем – толстяком, который пускал ветры с такой вонью, что карфагенянин как можно скорее справил нужду и удалился. Немного разочарованный, что его прогулка не продлилась дольше, – он ничуть не протрезвел, – молодой человек направился в противоположную от пиршественного зала сторону. Приятный сквозняк холодил его щеки. Ганнон надеялся, что он дует оттуда, где можно будет посидеть и подождать, когда действие вина ослабнет.
И Фортуна улыбнулась ему. Маленький балкончик, куда он вышел, пройдя пару дверей, не был освещен. Если сесть сбоку, никто не увидит его из коридора. С облегченным вздохом он уселся на каменную скамью и стал смотреть на город. В лунном свете виднелись силуэты черепичных крыш, промежутки между ними заполняла чернота. В вышине сияли бесчисленные звезды. Сбоку он различил крепостную стену. Изредка лаяла собака. Издалека доносился шум набегающих на волнолом волн. Хотелось закрыть глаза.
Он проснулся от холода. Потянувшись и стряхнув усталость, посмотрел на луну. Она начала опускаться на небосводе. «Мелькартова борода! – подумал он. – Я, наверное, проспал несколько часов». Он хотел встать, но, заметив краем глаза какое-то движение, замер. Юноша пожалел, что не проигнорировал приказ прийти без оружия, но его тревога улеглась, когда на соседнем балконе он разглядел силуэт, которого до сих пор не замечал. Это была явно женщина. Она держала на руках ребенка и нежно покачивала его.