. Он появился в палатке как практический ответ Марцелла на тяжелые потери войска. Части, где старшие командиры погибли, объединили с теми, чьи командиры уцелели. Матвей и более сорока его товарищей теперь влились в манипулу Коракса. Квинт же и Урций получили четверых новых соседей по палатке, в том числе Матвея и солдата по имени Марий.
Урций наклонил голову.
– С тех пор как ты пришел, еда стала лучше, это точно.
Матвей отвесил шутливый поклон.
– Ты говоришь, что защитники будут голодать, но двадцатимильная стена, какую мы строим, не помешает хитрым грекам получать снабжение с моря.
Квинт нахмурился, признавая это. Урций сплюнул.
– Будем надеяться, что обещанная морская блокада будет скоро установлена.
– Я бы не стал ждать, затаив дыхание, – сказал Квинт. – Сегодня утром Коракс сказал Витрувию, что в верхах ходят слухи, будто Сенат выделил новые корабли, но их не достаточно, чтобы Марцелл перекрыл все подходы к обеим гаваням днем и ночью.
– Значит, осада затянется. – Урций не казался очень расстроенным.
«И никто не расстроится», – подумал Квинт. Он не был готов признать вслух, но ему тоже это доставило облегчение. Несмотря на желание Рима победы в войне, недавний жестокий бой убавил у него охоты воевать. Когда-то Квинта бы ошеломили такие чувства. А теперь он ощутил лишь укол вины.
– Здесь не так плохо, верно? – сказал Матвей и улыбнулся, увидев кивки. – Мы в милях от болот, рядом с которыми приходится жить людям, что держат осаду к югу от города. У нас хорошие выгребные ямы, в избытке еды и вина, которое постоянно умудряется доставать откуда-то Креспо…
Все рассмеялись над этим, особенно Квинт. В последние дни он наловчился обменивать продукты на вино. Иногда просто воровал его у местных жителей, торгующих в лагере возле их палатки. Однажды он даже стащил мех из-за палатки квартирмейстера. Если Коракс что-то и подозревал, то молчал. Пока солдаты выполняли приказания и не воровали у других частей его манипулы, ему было все равно. За такую терпимость гастаты любили центуриона еще больше.
– Все, что нам нужно, – закончить вал и ров и оставаться в готовности против вражеских дозоров, – продолжал Матвей. – Я буду рад заниматься этим хоть несколько месяцев, не думая, каково там сиракузцам, а если вы так не считаете, то вы глупее, чем я себе представлял.
Снова смех.
– Все мы когда-нибудь умрем, – согласился Квинт, подумав о бедняге Невезучем, – так что лучше наслаждаться жизнью, пока можно, верно?
– За это надо должным образом выпить, – объявил Урций, многозначительно взглянув на приятеля.