Вопрос встал ребром однажды вечером, но не так, как кто-либо из них мог предположить. Ганнон ушел еще до рассвета муштровать солдат, но вернулся раньше, чем обычно. Аврелии не было дома, и он решил, что любимая пошла за продуктами для ужина. Ее все еще не было и когда он вернулся, наскоро сходив в общественные бани. Не ощутив беспокойства, так как она подружилась с соседками, юноша прилег немного отдохнуть и вскоре заснул.
Его вызвал из глубин тяжелого сна звук рыданий. Аврелия стояла у двери, выходящей на площадку, от которой, в свою очередь, лестница вела на улицу. Через мгновение Ганнон уже стоял рядом. Она прижалась к нему, плача.
– Все будет хорошо, любовь моя, – прошептал он в уверенности, что ее расстройство связано с грядущей военной кампанией. – Я тут подумал немного… Я куплю раба, здоровенного, чтобы мог драться. Он отправится с тобой и будет защищать тебя, когда я не смогу быть рядом.
Рыдания немного стихли. Она посмотрела на Ганнона, и ее заплаканное лицо выразило замешательство.
– Я не из-за этого плачу.
– Вот как? – сказал Ганнон, ощутив беспокойство и чувствуя себя немного глупо. – Тогда из-за чего?
– Там, на улице, только что кто-то был. Помнишь того солдата, который приставал ко мне в «Воле и плуге»? Вот он…
– Да, да, помню того говнюка.
Конопатый. Он назвал ее шлюхой.
– Ты снова увидела его?
– Да, случайно. Я чуть не наткнулась на него, когда шла по этой улице в пекарню. Он сразу меня узнал.
Ганнон почувствовал, как внутри у него разгорается ярость.
– Он дотрагивался до тебя?
– Пытался схватить, но, похоже, был выпивши. Мне удалось отбиться.
– Шлюхин сын! Я проучу его, дам урок, которого он не забудет.
Мужчина взял свою дубинку и в качестве дополнительной предосторожности прицепил к поясу кинжал.
– Ганнон…
Ее серьезный голос сразу привлек его внимание.
– Да?
– Я закричала, и он понял по моему акценту, что я римлянка. И тогда он… – она одно мгновение помолчала в нерешительности, – сказал что-то о своем командире, который недавно выпивал с Гиппократом, и тот сетовал, что потерял в Сиракузах рабыню. Римлянку. «И тут я вспомнил о тебе, – сказал он с ухмылкой. – Все это может быть совпадением, но не помешало бы привести тебя к Гиппократу, чтобы он посмотрел, не ты ли то пропавшее мяско».
– Он видел, как ты входила в дом?
– Да. Не смогла отвязаться от него. Мне очень жаль, я испугалась. – Она снова заплакала.
– Ничего страшного.
Несмотря на ободряющие слова, Ганнона прошиб холодный пот. Все изменилось. Избить конопатого стало недостаточно.
– Он был один?
– Думаю, да.
Хоть какое-то утешение.