Четверо солдат, на которых он указал – ветераны, – откликнулись. «Уже кое-что», – подумал Ганнон. Они приблизились.
– Командир? – сказал один.
– Хватайте любое оружие и выходите к нам на улицу, – рявкнул Клит. – Быстро!
– Есть!
Они стали рыскать по полу среди разбитых чаш, пролитого вина и блевотины.
Снаружи царил хаос. Звуки трубы прекратились, но туда-сюда метались обезумевшие люди. Парами и тройками бродили солдаты, многие еще пьяные. Из окна второго этажа какой-то полуодетый командир выкрикивал команды, но солдаты не обращали на него внимания. В воздухе носились противоречивые слухи: римляне прорвались через несколько ворот; они уже перебили половину гарнизона; Эпикид убит; в Большую гавань вошел флот вражеских трирем. Мимо проковыляла женщина с плачущим ребенком, в панике зовя старшего, который потерялся. Какой-то сумасшедший с длинными грязными патлами и пронзительным взглядом громогласно объявлял конец света. Лавочники, только что открывшие свои лавки, захлопывали двери.
Ганнон старался сохранять спокойствие. Несмотря на весь свой боевой опыт, он никогда не бывал в подобной ситуации. «Аврелия, – подумал он. – Аврелия…» То, что она римлянка, не будет значить ничего для обезумевших от крови легионеров. Да защитят ее боги…
– Что нам делать?
В ответ Клит схватил за локоть спешащего мимо солдата. Тот воззрился на него и потянулся к мечу, но потом успокоился, поняв.
– Командир?
– Ради Гадеса, что происходит? – спросил Клит.
– Говорят, отряд римлян поднялся на стену у башни Галеагра. Они перебили гарнизон и двинулись к Гексапилам. Не знаю, но, наверное, сигнал трубы дал знать остальным ублюдкам снаружи, что ворота, одни или несколько, открыты.
Солдат вздрогнул, словно ожидая наказания за такое гибельное известие.
– Спасибо, – сказал Клит.
– Пытаешься найти свою часть?
– Так точно.
– Хорошо. Иди, и да помогут боги нам всем.
Отдав салют, солдат убежал.
Чуть погодя из таверны вышли четверо ветеранов с помятыми лицами и с оружием в руках.
– Ждем приказов, – сказал передний Клиту.
– Хорошо, – ответил тот и посмотрел на Ганнона. – Мои – и твои – солдаты у Гексапил. Там будет страшная резня. Если тот боец прав, наши войска уже перебиты.
– Может быть, и нет, – возразил Ганнон. – Думаю, у нас такой выбор: или ждать, чем ответит Эпикид, рискуя, что, пока мы подойдем к Гексапилам с достаточными силами, все уже будет кончено, – или отправиться туда сейчас, что будет сродни тому, как броситься в кратер Этны.
– Куда ни кинь – все клин, – прорычал Клит. – Сраные римские ублюдки!
«Он не знает, что делать, – подумал Ганнон, – а каждое потерянное мгновение десятикратно ухудшает ситуацию там, где мы нужны».