Темпсан вздохнул, словно извиняясь.
– Простите, моя госпожа, но я не могу позволить вам поехать.
Аврелия была готова к такому ответу.
– В жизни нет ничего важнее, чем близкие, – страстно проговорила она. – Я не из Рима. Что у меня здесь есть? Ничего, кроме сына и нескольких рабов. Если вы не возьмете меня, я сама найду способ добраться до мужа.
– Что вы имеете в виду?
– Поеду в Остию и найду корабль, который плывет на юг.
– Никакой капитан вас не возьмет!
– За хорошие деньги можно купить что угодно, – возразила Аврелия. – Кто-нибудь да захочет доставить нас.
– Вы не сделаете этого, – сказал Темпсан, искренне встревоженный. – Вы же знаете, они могут просто украсть ваши деньги, а самих продать в рабство! А то и хуже.
– Боги защитят нас, – беззаботно заявила Аврелия.
– Нет, вы так не поступите, моя госпожа. К тому же Луций никогда бы мне этого не простил.
– Это не ваша забота, Темпсан. Вы уезжаете сегодня, не так ли? Когда вы уедете, я отправлюсь вслед. Вы не сможете меня остановить.
У нее был решительный вид. Прошло какое-то время, прежде чем в глазах Темпсана начало проявляться признание своего поражения, и Аврелия поняла, что победила.
– Ладно, – со вздохом сказал он. – Да оградит нас Фортуна.
– И да будет Луций еще жив, когда мы доберемся до Регия.
Муж поправится скорее при ее заботе, подумала Аврелия, а пока он выздоравливает, она будет мечтать о встрече с братом. И с Ганноном.
Покинув братьев – расставание с Бостаром было особенно тяжело, – Ганнон отправился на западное побережье Бруттия. В маленькой рыбацкой деревушке он нашел старого, покрытого струпьями рыбака по имени Алким, в чьей маленькой лодке и находился сейчас. Ганнибал велел сохранить поездку в тайне, насколько это возможно, да и все равно у него не было в распоряжении достаточно кораблей. И потому лучше было прибыть в Сиракузы без объявления. В городе наверняка множество шпионов, и они даже могли бы попытаться убить Ганнона, прежде чем тот доберется до Гиппократа и Эпикида. Проникнув в город самостоятельно, никого не предупредив, он будет иметь больше шансов на успех.
Алким направил утлую лодку в море. Командир бросил взгляд на побережье Италии и подумал о своих солдатах, особенно о Мутте. Прощание с ним оказалось тяжелее, чем ожидал Ганнон. Он никогда особенно не открывал душу своему заместителю – если не считать, что недавно рассказал про Аврелию, – но их совместное боевое прошлое создало нерушимую связь между обоими.
– Значит, уезжаешь, – сказал тогда заместитель.
– Да, – ответил он, неловко переминаясь с ноги на ногу и чувствуя себя дураком. – Пора.