– Урций.
– Еще одна хорошая новость, – улыбнулся Коракс. – Он тяжело ранен?
– Не уверен, центурион. Он без сознания.
Лицо Коракса потемнело от злости и озабоченности.
– Придется приложить все силы, чтобы он выжил, а, будь я проклят? Гадес может обосраться, если думает, что получит такого солдата, как Кувшин. Я сегодня и так потерял слишком много людей.
Окружающие были потрясены кощунством Коракса, но Квинт не разделял их чувств. Командир был здесь, живой, а остальное не имело значения.
– Для начала надо его привязать, – велел центурион, поднимая из воды веревку.
Квинт увидел, что она заканчивалась большой петлей, давая возможность держаться. Веревка была привязана к железному кольцу на корме прямо у них над головами. Чуть погодя подплыл черноволосый солдат с Урцием, и они накинули сделанную Кораксом петлю на раненого.
– Какая рука? – спросил Коракс.
– Левая.
Квинт нащупал руку товарища, осторожно приподнял ее, чтобы стрела не задела туловище. Когда она показалась из воды, он зажмурился. Передняя часть стрелы отломилась, оставив торчать только конец с оперением.
– Это череда удач, не иначе, – пробормотал Коракс.
Он осторожно потянул и вытащил древко. Из раны потекла тонкая струйка крови, и Урций застонал. Его веки приподнялись.
– Ты меня слышишь? – спросил Квинт.
Взгляд раненого прояснился.
– Проклятье… голова болит. Я, наверное… ударился обо что-то в воде.
Квинту хотелось одновременно смеяться и плакать.
– Ты ранен куда-нибудь еще? – спросил Коракс.
Урций заметил центуриона и почтительно вздернул подбородок.
– М-м-м… никак нет. Не думаю.
– Прекрасно. Кто-нибудь, оторвите лоскут от своей туники, – велел Коракс. – Нужно перевязать ему руку, чтобы остановить кровотечение.
Черноволосый первым протянул лоскут ткани, и Квинт ощутил к нему еще большую теплоту.
– Как тебя зовут? – спросил он, пока Коракс занимался повязкой.
– Матвей. – Он увидел удивление Квинта. – Я такой же римлянин, как и ты, но моя бабушка со стороны матери была еврейка. Я младший из четырех сыновей. Моя мать пилила отца, пока тот не согласился дать мне еврейское имя.
– А меня зовут Креспо. – Юноша протянул руку, и они обменялись рукопожатием. – Как ты понял, я из части Коракса. А ты?
– Из манипулы Феста. – Матвей состроил гримасу. – Или был. Он, наверное, мертв, как и остальные.
– Ты был при Каннах?
– Если б не был там, то не оказался бы здесь, в этой вонючей Сицилии, – Матвей подмигнул, дескать, не имею в виду ничего обидного.
– Тут было несколько новых рекрутов, но не так много, наверное, – ответил Квинт, с облегчением узнав, что Матвей, как и он сам, ветеран. – И после сегодняшнего нам, несомненно, понадобится еще больше.