Она плюнула в пыль. Глаза у нее были сухие. Бен подошел, обнял ее за плечи. Они стояли, опершись друг на друга, крепкие, как земля.
– Тоже мне, тайна Города. Смерть есть смерть. Дорога в один конец. На вот, Арсен, – Галя протянула ему тот же острый, досуха вытертый полотенцем узкий нож. – Иди делай свое «не навреди». Вскрывай. Хотя я уже знаю, что ты там найдешь. Эти суки крылатые пару месяцев назад появились. Близко мы не видели, только издалека.
– Они на вид как гибрид ос-наездников и летучих мышей, – объяснил Бен. – Здоровые – с овчарку. Обездвиживают ядом – краснухи вот совсем двигаться не могут, люди, видать, с трудом. Личинки откладывают. Твари… – Он со свистом выдохнул сквозь сжатые зубы.
– Двух лучших краснух у нас утащили, – сказала Галя. – Гену и Чубакку. Кун их искать отправился еще вчера…
Она обреченно махнула рукой. Арсен взял нож и пошел в дом. Галя кивнула Аните и повела ее в летнюю кухню, чтобы молча, не чокаясь, пить мутный, ужасно горький самогон – Анита даже не хотела спрашивать из чего.
– Ох как тяжело-то. – Галя склонилась над серой скатертью, уставившись на свои руки. – А ты вот, Бен, что самое ужасное в жизни сделал?
Бен был уже совсем пьян. Он сидел очень прямо и смотрел перед собою стеклянными глазами.
– Птицеферму поджег, – сказал он медленно. – Сосед-фермер у меня контракт увел на окорочка и на муку костную. Меня аж трясло от злости. Поджег. Ночью. А у него там сын в подсобке ночевал. С родителями разругался, решил домой не показываться, лег на мешки с кормом и уснул.
– Сгорел? – в ужасе спросила Анита.
– Не весь, – ответил Бен и налил себе еще. – Ногу обжег. И лицо чуть-чуть.
Он замолк и выпил.
– А я сбила мальчишку, – неожиданно для себя сказала Анита. – Мы диплом обмывали, я коньяку напилась, за руль села. Разогналась по проспекту, и тут телефон зазвонил. я раз – за ним потянулась, секунда всего, потом раз – и руль не выкрутить, а меня на тротуар выносит. Пацан стоит, смотрит. Еще секунда – и все…
Она выпила горькую, горькую рюмку. Легче ей не становилось. Никому за столом не становилось.
– Так ты это… из тюрьмы сюда? – спросила Галя.
– Домашний арест, – сказала Анита, чувствуя, как загораются щеки. – У меня мама… прокурор городской.
– А, понятно, – сказала Галя. Анита смотрела в стол.
Вошел Арсен, в наглухо застегнутой куртке и с ружьем.
– Анита, нам пора, – сказал он. – Нужно побыстрее добраться до города и собрать отряд. У нас очень мало времени. Личинки нужно уничтожить до того, как они вылупятся. Взрослых особей – перестрелять. Иначе это действительно будет концом Эксперимента. По крайней мере этой его стадии.