Лицо её вдруг страшно изменилось, оцепенело, сделавшись словно маска смерти.
— Пустота... — просипела она, роняя глиняную кружку из-под мёда. — Не может быть... нет... не верю! Не... верю...
— Что с тобой, достойная Оружейница? — всполошился старший мастер.
— Я... не понимаю... — бормотала она, уставившись в одну точку. — Проверить... надо проверить...
— Мы и без того взываем к великому Хедину, — покачал головой жрец. — И да, те... молодые мастера, как ты их именуешь, стараются дозваться какими-то своими способами. Я не препятствую. Любой имеет право обращаться к Познавшему Тьму теми способами, как сердце ему подсказывает.
— Ага! — Погружённость и отрешённость Оружей-ницы как рукой сняло. — Значит, вы тоже что-то ощутили! Что-то почувствовали! Не зря вы... это... погрузились в молитвенное сосредоточение, так?
— Мы ощутили большую тревогу, — негромко сказал старый мастер. — Как будто что-то случилось, но что, где, с кем — непонятно. И мы не связывали это с великим нашим богом. До твоих слов.
— Ты же сказал — у вас нет протянутого вервия!
— И повторю. У нас его нет. Великий Хедин не почтил нас благом немедленно передающегося ему слова.
Оружейница лишь покачала головой.
— Значит, тут мне не помогут...
— Боюсь, что вот сейчас же, немедленно — нет, достойнейшая. Мы сделаем, что сможем, и известим тебя, но не жди вестей скоро...Однако твои соплеменники вельми искусны в магии, и они старые друзья Познавшего Тьму, отчего ты не обратилась к ним?
— Старые друзья... — прошипела Оружейница. — Гм... блажен, кто верует. Нет, они вполне могут и помочь, эти «друзья», если сочтут, что им это выгодно.
316 -и————м~н —к-н—» - «-—и-
— Ой ли? — усомнился жрец. — Мы знаем, что все преследуют свою выгоду, мир несовершенен, и мы принимаем это. Альвы должны думать о благе своей страны, своего племени. Чего ж тут странного и непонятного? Если дружба с Великим Хедином способствует этому...
— Знаешь, — вдруг задушевно сказала гостья, — мне, альвийке, Оружейнице и всё такое прочее — ужасно хочется дать тебе по физиономии, жрец. За этакое всепрощенчество.
Хенсби понимающе улыбнулся.
— Моя дорогая, это не всепрощенчество. Это всего лишь понимание того, что нельзя требовать от людей — или альвов, или гномов, или неважно от кого — невозможного. Под угрозой смерти останутся верными единицы. Может, десятки. Но нельзя требовать и ожидать всеобщего самопожертвования.
— Ты так же скажешь и о своих собратьях-жре-цах? — сощурилась Айвли.
— Здесь собрались те люди — я надеюсь, — как раз из тех единиц или десятков, — спокойно ответил старый мастер. — Но дело не в этом. Мы взываем к великому Хедину, да, Оружейница, и да, мы ощущаем... смутную тревогу. Беда приближается, быть может — она уже настала. Но где она, откуда грядет — не ведаем. Как и ты.