Они о чем-то переговариваются с мужчиной, касаются по очереди этого следа и затем уходят. Какое-то время ничего, кроме темноты, не видно, только слышны шаги. А затем Олеся вновь видит себя, как она бежит по лестнице наверх и останавливается у шахты неработающего лифта. Сломанные двери, наползающие сверху одна на другую, книзу опасно расходятся, открывая ничем не огороженную пустую шахту. И Олеся, чуть склонившись, заглядывает в эту пропасть, что-то высматривая внизу. И вдруг, словно чего-то испугавшись, резко оглядывается назад. И этого неосторожного движения оказывается достаточным для того, чтобы потерять равновесие и упасть прямо в шахту. Последнее, что она увидела – стремительно надвигающуюся темноту, словно она и правда летела вниз, навстречу смерти, протягивающей ей со дна шахты костлявую руку. И прежде чем потерять сознание, уже наяву, успела понять, что своей смертью спасет кого-то от чего-то ужасного.
…Очнулась Олеся на поляне оттого, что кто-то брызгал ей в лицо холодной водой. Открыв глаза, она не сразу поняла, где находится. Пережитое поглотило реальность, и высокий купол неба, просвечивающийся сквозь лениво шелестящую на ветру листву, и ослепивший ее свет, и птичье пение, и паркий запах лесного перегноя, исходящий от земли, смешанный с тонким ароматом земляники – все это оказалось таким ненастоящим, словно театральные декорации, выполненные неумелым художником. Она, не в силах произнести ни слова, молча перевела взгляд на склонившихся над ней родителей, которых пугала не столько ее внезапная немота, сколько плескавшийся в ее потемневших чуть ли не до черноты глазах ужас.
– Что случилось? Как ты себя чувствуешь? Олеся, ответь мне! – сыпались на нее вопросы и просьбы, которые отлетали от ее сознания, как горошинки – от стены. Девочка помотала головой и только сейчас увидела, что никакой избушки на поляне нет. Мяч лежит рядом с ней на расстоянии вытянутой руки, одна кроссовка с ноги слетела и валяется в противоположной от мяча стороне.
– Я… просто упала, – вымолвила она, поняв, что про избушку и то, что там произошло, лучше промолчать. Да и было ли все это на самом деле? Олеся уже сомневалась.
Ее подняли на ноги, но лес вдруг качнулся перед глазами, солнце покатилось с небосвода, Олеся тихо всхлипнула и согнулась во внезапном приступе дурноты. Ее тут же вырвало – молоком, после чего стало гораздо легче.
Папа отнес ее на руках на место пикника и уложил на покрывало, мама обтерла ее бледное потное лицо ладонью, смоченной в холодной воде. Олесе уже не было так плохо, как сразу после того, как она очнулась на поляне, но тело сковывала слабость, а голову наполнял ватный туман. Сквозь дремоту она еще успела услышать тихий разговор родителей. Мама тревожилась, что при падении дочь ударилась головой и получила сотрясение – отсюда и потеря сознания, и тошнота.