– Золотое сердце, любовь – это все вранье, придуманное мужчинами, чтобы подчинить нас, женщин! – яростно пробормотала она, берясь за лук. Бормоча проклятия, девушка послала одну за другой меткие стрелы. После этого разведчицам не оставалась ничего иного, как кинуться в атаку, уповая, что Патобчи и ее воительницы вот-вот пристанут к берегу. И впрямь, подбегая к реке, сквозь зелень прибрежных деревьев девушки видели, как по воде движутся крупные объекты. Флот прибыл! Победа!
Однако к берегу приставали не каноэ амазонок, а плоты императорского отряда. Пачакутек отрывистыми командами подгонял подразделения. Прекрасно обученные солдаты строились в плотные шеренги и в ногу бежали к деревне, держа наизготовку маканы и молоты.
У связок с оружием одновременно оказались воины карихона и болотного племени, а также лучницы чибча-муисков. На эту хаотичную толпу и обрушил свой страшный натиск экспедиционный отряд. Над деревней стоял громоподобный рев, отовсюду доносились стоны умирающих и мольбы о пощаде. Пиршественные ароматы были погребены под железистым запахом крови.
Все завершилось очень быстро. Пачакутек одержал убедительную победу. Тяжелой походкой триумфатора он шел в сторону пирамиды, волоча за собой оглушенную Баниику, намотав ее длинные черные волосы на кулак. В другой руке он держал кинжал из железного дерева, отобранный у девушки. Женщины, дети, старики, теснимые солдатами, отступали. У подножия стояли Соби Нофуетома, Шиботка и Пиипи. Юный касик рвался в бой, но шаман удерживал его.
– Ты уже ничем не сможешь помочь им, постарайся сберечь жену! – шептал ему мудрый старец.
Пачакутек остановился перед ними в десяти шагах.
– Великий Инка объявляет эти земли своими, а всех вас его подданными, – произнес он громко, чтобы слышали все, но адресуя слова троице у пирамиды. – Эта девица подстрелила троих моих воинов, прежде чем я сбил ее с ног. Кто она тебе? – Этот вопрос был обращен Шиботке.
– Я не знаю ни Великого Инку, ни ее, – ответил вождь Слепень, жалея, что рядом нет его верного красно-черного копья. – Судя по внешности, она из чибча-муисков, женщин-воительниц.
– Вот как? Воительница? – насмешливо воскликнул седовласый командир. – Великий Инка не терпит, когда в его землях женщины берутся за лук и копье, вместо того чтобы растить детей и готовить еду мужу. Ваши жизни отныне принадлежат Великому Инке! – громко выкрикнул Пачакутек, поднимая слабо сопротивляющуюся девушку за волосы. – И ее жизнь тоже!
С этими словами он вогнал Баниике ее собственный кинжал в солнечное сплетение и резко дернул его до самого низа. Душераздирающий крик рванулся к небу. Кровь обильным потоком хлынула убийце на ноги. Толпа отшатнулась.