– Сомневаешься, значит, предполагаются жертвы с моей стороны?
– Не спеши с выводами. Спокойной ночи, все скоро излечимся…
– Сказала дама и сняла парик.
Утром заехал Феликс, и мы поехали в ЦВСН – центр временного содержания несовершеннолетних. В рейд с милицией нас не взяли, предложили просто посетить центр. «Там всё вам станет ясно и понятно». Долго ждать нам не пришлось. Подъехал автобус, заполненный детьми, их стали выводить по одному. Феликс начал съёмку.
– Будете сейчас беседовать или дождётесь членов комиссии? Можете присутствовать при составлении протокола задержания.
– Начнём с самого начала.
– Тогда пройдите в кабинет инспектора по делам несовершеннолетних. Он через полчаса начнёт работу с вновь прибывшими.
Появились члены комиссии. Мы представились друг другу, потом устроились на стульях в указанном кабинете.
– Как я не люблю эти моменты своей работы! – заявил со вздохом один из прибывших. – Ночи потом не сплю.
Вошла симпатичная женщина в погонах и пояснила, что сначала составляется временный «паспорт» на каждого задержанного, иногда возникают трудности с установлением личности ребёнка, потом начинается поиск родителей. Если он безуспешен, то ребёнка отправляют в приют. Если есть совершённые преступления – в исправительное учреждение. Но первое и главное – медицинское освидетельствование, первичный осмотр, который обычно показывает, что почти семьдесят процентов детей больны. Их ждут больницы.
Мы слушали молча. – Вопросов нет? – она посмотрела на часы и позвонила по телефону: – Заводите по одному и начните с тихих.
Феликс попросил разрешения для съёмки, никто не возразил. Только именно в этот момент мне стало не по себе: каждый ребёнок – личность, искалеченная и больная, но личность. Имеем ли мы моральное право? Мои мысли прервал адвокат:
– Я могу выступать в их защиту, – он обвёл взглядом окружающих. Все промолчали. – Но если это пойдёт на пользу, то не возражаю. На пользу этим несчастным, я имею в виду.
– Именно такие цели я и преследую, – заверил всех Фил.
Истории, рассказанные детьми о притонах, наркотиках, клее, изнасилованиях, педерастии и детской проституции шокировали. Шокировали нас, взрослых, а детей ничуть – всё, происходившее с ними, считалось в порядке вещей. «Счастливое детство» для них – так и не прочитанная сказка. Само детство – группа риска.
Только один подросток категорически отказался от медицинского осмотра: он пытался укусить милиционера, плевался и ругался последними словами. Когда его всё же уговорили пройти за ширму, врач обнаружил все признаки запущенного сифилиса. Ни о каком приёме в приют не могло быть и речи: все нуждались в первую очередь в лечении.