— Моя лучшая ученица погибла, защищая безмозглую дуру!
Меня снова отбросило на пол. Я не пыталась защититься, потому что понимала — бесполезно. Мистер Дружеч был абсолютно прав, из меня никогда не будет толка. Во время опасности я растерялась, и уже не в первый раз. Можно было бы еще бороться и преодолевать себя ради кого-то, но таких людей в моей жизни больше не оставалось.
— Она. Была. Лучше. Чем. Ты, — приговаривал Дружеч. — Принесла бы. Больше пользы. Делу!
Последнее слово звенящим эхом прокатилось в голове, после чего наступила темнота. Не знаю, сколько блуждала в мире снов, но когда слух вернулся, я узнала голос Тоби, а, приоткрыв глаз — второй не открывался — увидела, что тот стоит на коленях возле меня и удерживает Дружеча:
— Ну все. Урок усвоен. Хватит.
— Из нее не будет толка! — мистер Дружеч отталкивал руки Тоби. — Лучше просто выгнать на улицу! Та девчонка подавала надежды! А эта… эта…
— Она просто была еще не готова, Вацлав, — миролюбивым тоном повторял Тоби, с трудом сдерживая натиск компаньона. — Она же пришла позже всех! Мы и не планировали выпускать ее.
— Она все только портит! Дала парню сбежать. Угробила мне девчонку.
— Да успокойся же! — вдруг рявкнул Тоби. — Ты убьешь ее!
Они исподлобья уставились друг на друга. Некоторое время слышалось только тяжелое дыхание обоих.
— Ладно, — мистер Дружеч сдался, отбросил его руки и, обойдя стол, уселся в кресло. — Убери ее с глаз моих. Я вычеркну ее из списка учеников. А дальше дело за законом жизни.
Как в тумане, я видела лицо Тоби, склонившегося надо мной.
— Платок. Держи платок, — приказал он, а потом просто взял мою руку, сунул в нее кусок ткани и заставил прижать к подбородку.
Подхватив на руки, Тоби поспешил вынести меня из кабинета.
— Не знаю, какая муха укусила Вацлава, — пробормотал он, когда мы оказались в коридоре, — но на этот раз он перегнул палку.
— Нет, — возразила я, — он прав. Сабина бы не погибла, если бы не встала на мою защиту.
— А где были остальные подружки? Куда они смотрели?
— Им было не до нас.
Тоби внес меня в комнату и уложил на кровать. Тут же выбежал прочь, но скоро вернулся с миской, которую поставил на тумбочку у изголовья. Отобрал платок, окунул в нее, прижал к моему лицу. Я вздрогнула: вода оказалась холодной.
— Зачем вы это делаете? — спросила я, пока он смывал кровь с моего лица. — Все время, что я здесь живу, вы только и делали, что насмехались и издевались надо мной. Почему сейчас заботитесь?
Рука Тоби с мокрым платком замерла. Он некоторое время разглядывал мое лицо, потом с удвоенным усердием принялся за свое занятие. Я дернулась от боли.