Я повернулся и тихо пошел между книжными шкафами, с трепетом оглядываясь налево и направо, на материальные свидетельства такого великого знания, такой великой учености, какая далеко превосходит уровень мальчишек-школяров. Я останавливался, рассматривая книги по литературе и классике, истории науки, философии и богословию, потом я наткнулся на ряды переплетенных в кожу школьных архивов, журналов, ведомостей, справочников, списков. Где-то в них, я знал, будут упоминания о Вейне, но сейчас я ничего не снимал с полок, я бродил по библиотеке с нарастающим забавным ощущением, будто я король в некоем заброшенном королевстве, с доступом ко всей вековой мудрости — такие странные напыщенные мысли проносились у меня в уме под влиянием величественной обстановки и одиночества в глухие ночные часы.
Это случилось, когда я приблизился к последним секциям полок, — какой-то звук, сначала я решил, что в дальнем конце помещения мягко закрылась дверь, однако звук продолжался, однообразный и мерный, будто дыхание кого-то спящего, вздохи, которые, казалось, доносились из воздуха у меня над головой, как если бы вся эта огромная зала была неким живым существом, дышащим вокруг меня. Я поднял взгляд на галерею. Там кто-то был, я не сомневался в этом. Скрипнула доска. Шаги. Я находился в самом дальнем конце от спасительной двери, меня, возможно, заманили в ловушку, одного, в этом пустынном месте — но кто? что?
— Никто, — громко, отчетливо проговорил я с насмешкой — и тут же вздрогнул от звучания собственного голоса. — Ничто. — Я двинулся к ближайшей винтовой лестнице и начал подниматься, мои шаги отзывались в неподвижности резким эхо.
Галерея была темной, высокой и узкой — проход между стеллажами для книг и деревянными перилами помещения всего фут или два шириной. Я погасил свой фонарь. Воздух здесь был более холодным, но в то же самое время странно безжизненным и спертым, словно бы пыль веков, пыль книг, учености и размышлений, заполнила всё, исключая любую свежесть.
Тихое дыхание донеслось снова, из другого места, в темноте прямо передо мной; я начал медленно продвигаться вперед, потом остановился, еще несколько шагов — и опять остановка, но оно каждый раз оказывалось вне досягаемости. Я посмотрел в огромную полость лежавшего внизу помещения. Каждая тень походила на припавшую к земле съежившуюся фигуру, каждый угол скрывал нечто, наводящее ужас. Там не было никого. Не было ничего. Было все, что угодно.
— Кто здесь? — сказал я. — Что вы от меня хотите? — Или сказал бы, если бы мне не перехватило горло, а язык не прилип к нёбу так, что я не мог издать ни единого звука. Я хотел бежать, но не мог, и знал, что это именно то, что и предполагалось, меня должно было испугать ничто, мои собственные страхи, мягкое дыхание, скрип половицы, сама атмосфера, таившая угрозу.