— Если я не ошибаюсь, мэтр Лежанвье?
В двух шагах от него возник Лазарь: руки в карманах расстегнутого пальто, в зубах сигарета, подсвечивающая его улыбающуюся физиономию. Должно быть, он вышел из такси не доезжая отеля или же вообще предпочел пройтись пешком по набережным, строя планы на будущее (как на его месте и в его возрасте поступил бы Лежанвье).
— Вы ждали меня, дорогой мэтр?
Адвокат наклонил голову.
— Хотите сообщить что-нибудь срочное?
Лежанвье наконец-то отдышался.
— Откуда вы возвращаетесь? Вы провели все это время с моей дочерью?
— Попали в точку.
— Куда вы ее водили?
— Танцевать.
— И вчера тоже?
— И вчера тоже. И в то же место.
— Скажите, вы… э-э… привязаны к Жоэлле?
Уже в двадцать и еще в тридцать лет Лежанвье, отвергая очевидное, вот так же расспрашивал украдкой вылезавших из такси молодых женщин, усталых и взмокших, об их глубоких чувствах. В смутной надежде на чудо.
— Вернее будет сказать, что это Жоэлла привязана ко мне. И все благодаря вам.
Разговор у подъезда отеля в конце концов вывел старика портье из полузабытья. Он прошаркал ко входной двери, окинул взглядом улицу.
— Нас слушают, дорогой мэтр! — заметил Лазарь. — Вдобавок уже поздно. Госпожа Лежанвье, насколько я могу судить, сейчас должна тревожиться из-за вашего отсутствия. На вашем месте я бы кратчайшей дорогой двинул к дому. — Он выплюнул окурок и раздавил его каблуком. — Сам не пойму, отчего я испытываю потребность вам излиться, но вы мне очень нравитесь, дорогой мэтр! Надеюсь вскоре на законном основании назвать вас папой.
— Негодяй! — пробормотал Лежанвье, сознавая, что он бессилен. И повторяется.
Он бесшумно толкнул дверь в спальню. Диана не спала.
— Жоэлла вернулась?
— Да, — ответила Диана. — И устроила мне сцену.
— Она устроила вам сцену?
— По ее словам, я шпионю за ней, настраиваю вас против нее… Я приготовила вам пижаму, дорогой, вот она. И налила немного виски… Вы видели этого человека?
— Да.
— Что он вам сказал?
— Он собирается стать моим зятем.
— Что?!
— Он собирается стать моим зятем.
— И вы это так оставите? — недоверчиво спросила Диана, чье лицо было сейчас таким же белым, как батистовая ночная сорочка, приоткрывающая ее округлые плечи. — Вы, Лежанвье, великий Лежанвье, допустите, чтобы какой-то ферт..?
Лежанвье отшвырнул свои замшевые перчатки, снял пиджак, сорвал с рубашки промокший воротничок и принялся расстегивать брюки. Обычно он раздевался в прилегающей к спальне туалетной комнате, но сегодня…
— Нет. — Адвокат тряхнул своей тяжелой головой. — Завтра же утром звоню в «Вязы». Мы проведем там неделю, две — сколько понадобится. Если этого окажется недостаточно, чтобы Жоэлла образумилась, оттуда я отправлю ее во Флоренцию, в Рим, в Порто-Фино — ей там нравилось…