Лицо Дианы прояснилось, и она, притянув мужа к себе, поцеловала его в кончик носа.
— Дорогой, наконец-то я узнаю вас! А ведь одно время я боялась, как бы вас не обвели вокруг пальца…
Лежанвье усмехнулся. Это выражение ему кое-что напомнило.
— Тсс! Клиент всегда прав, но у бывшего Клиента уже нет на меня никаких прав.
Каламбур вышел не слишком удачным — он сразу понял это.
Даже Билли Гамбург — и тот нашел бы более меткое словцо.
Но Билли еще не стукнуло пятидесяти и ему не предстояло в следующие минуты воздавать должное женщине на пятнадцать лет моложе себя.
У Билли не было дочери, а следовательно, и проблем.
Билли нимало не заботило то, что должна восторжествовать справедливость.
— Дорогой! — разочарованно простонала Диана. — Вы же думали совсем о другом…
Лежанвье любил наезжать в свою виллу «Вязы», где он рано ложился спать и завтракал в столовой, обшитой дубовой панелью и вкусно пахнувшей воском, откуда через стеклянные двери была видна зеленая Шеврезская долина и где напротив него сидела совсем другая, домашняя Диана — толком не проснувшаяся, утомленная и размякшая, с вылезшей наружу кружевной оборкой.
— Нам надо бы почаще бывать здесь, — расслабленно вздохнул он. — Слышите, как воркуют голуби?
— По-моему, это цесарка… Еще чашечку кофе, дорогой мэтр?
— Охотно.
Само собой разумеется, бескофеинового, который он пил без всякого удовольствия, принюхиваясь к аромату, шедшему из чашки Дианы.
Диане не пришлось звонить в колокольчик, вызывая Сабину. Старая служанка сама постучала в дверь:
— Прошу прощения, там один месье спрашивает месье.
— Кто такой? — проворчал Лежанвье.
— Он не назвался. Говорит, что он лучший друг месье.
Лежанвье уже догадался, кто это.
— Может, нам следовало перебраться на другой континент? — вздохнул он, в сердцах бросив на стол салфетку.
Диана тоже поняла, но досады не выказала.
— Гостевая комната готова, — только и сказала она. — И не пытайтесь выставить его за дверь — влезет в окно.
У Лазаря был теперь собственный автомобиль, «кадиллак» пяти лет от роду, выглядевший, впрочем, куда моложе. Чересчур широкий для узкой дороги, ведущей к вилле, он содрал ярко-красным крылом листву с последнего куста шиповника.
Из дверцы Лазарь дружески помахал рукой:
— Хелло, дорогой мэтр! Париж запросто может убить, если изредка не дышать кислородом. Я привез ваших добрых друзей, которые уговорили меня принять ваше сердечное приглашение. Они утверждают, будто «Вязы» способны дать приют целому полку. Угадайте, кто это?
Из «кадиллака» на гравий неуверенно ступили Билли Гамбург и Дото, на сей раз лишенные привычного апломба, хотя Дото сегодня была рыжая и в обновке — потрясающем платье в полоску, едва доходившем до колен и делавшем ее похожей на аппетитный леденец.