– Тогда почему бомбардировщик летел над Сан-Луисом? – допытывался телерепортер. – И как это увязывается с заботой ВВС о безопасности населения?
– Навигационные неполадки.
– А не может ли такое повториться? – не отставал дотошный журналист.
– Нет даже одного шанса на миллион, – заверил офицер.
По легкому кивку посла дворецкий выключил телевизор. Среди собравшихся в шикарной с приспущенными шторами гостиной старинного особняка на Адамс-стрит – резиденции французского посла – послышались смешки. Вновь зазвенели бокалы. Какой-то мужчина громко расхохотался.
– И дело даже не в том, что Америка, как бы это сказать помягче, лукавит, – заметил посол Пакистана. – Но слишком уж неумело. Может, нужно больше практики?
– Вы, ребята, вляпались в очередную кучу… – не то спросил, не то констатировал очевидный факт атташе британских ВВС, обращаясь к сидевшему напротив американскому адмиралу.
– Я не знаю, на что вы намекаете, полковник, – холодно ответил адмирал, делая ударение на слове «полковник».
– Помилуйте, дружище, всему миру известно, что ваши парни грохнули атомную бомбу на свой город.
– Мне об этом ничего не известно, – процедил сквозь зубы адмирал.
– Будем надеяться, что и ваше имеющее право голоса население пребывает в столь же блаженном настроении. Что ни говорите, а ядерные боеголовки – не лучший бизнес. Ваше мнение, господин адмирал?
Супруга французского посла, желая разрядить обстановку и снять напряженность, поинтересовалась, почему мужчины-военные намного сексуальнее мужчин других профессий.
– Все мужчины становятся более активными, когда рядом красота, – отбил подачу британский атташе.
– О-о, полковник! – рассмеялась супруга французского посла, приняв комплимент на свой счет.
– Я заметил, что старшие офицеры и генералы, особенно те, которые стоят на страже наиболее сильных государств, не располагают временем для частого сексуального самовыражения, – сухо сказал адмирал.
Улыбка на лице жены французского посла слегка потускнела, но не уменьшилась ни на миллиметр.
– Что делать, адмирал, у каждого свои проблемы, – вяло парировал британский полковник.
На француженке была легкая, почти прозрачная блузка, но гостей, приглашенных на коктейль, ее прелести не привлекали, как никого не удивляли и генеральские звезды.
Неожиданно шум затих, и жена французского посла увидела, как гостиную будто заполнили сначала светлые распущенные волосы, потом лицо необыкновенной, но какой-то холодной красоты и, наконец, улыбка, заставившая мужчин изумленно раскрыть рты. Это была чудесная улыбка, ослепительная, как бриллиант, и естественная в своей чарующей прелести, как норвежский фиорд.