Тот довольно усмехнулся, осветил безделицу факелом и, попробовав на зуб, нырнул в темноту.
Кристина встала на цыпочки, нагнула голову Якова и впилась в него долгожданным поцелуем. Его губы дрогнули, она почувствовала солоноватый вкус крови. В ту же секунду девушка испуганно отстранилась, боясь причинить ему боль, но Яков притянул ее руками к решетке и со всей страстью ответил на поцелуй.
Они дарили друг другу дозволенную ласку, не надеясь на завтрашний день.
Жили счастливым моментом, который, скорее всего, станет последним.
Голова Кристины закружилась от наслаждения, от чистоты и невинности поцелуя своего избранника. Когда они со стоном разомкнули уста, девушка прошептала:
— Я не могу обещать тебе то, что не намерена выполнить. Если суждено, я пойду за тобой на смерть, потому что жизнь без тебя не имеет смысла. Я давно хотела тебе сказать это. Но боялась… А теперь, пока еще не поздно…
Яков молча смотрел на нее. Он не находил слов.
— Завтра, умоляю, скажи судьям правду. Я подтвержу. Не захочешь ты — расскажу я. Они снимут с тебя обвинение в богоотступничестве, — горячо зашептала Кристина.
Художник сокрушенно поник головой. Его лицо сковала скорбь.
— Глупая девочка. Ты навлечешь на себя беду. Никто никогда не был оправдан инквизицией. Попасть в их паучьи лапы значит закончить жизнь или на костре, или, в лучшем случае, на виселице. Спасай себя, умоляю!
В конце коридора вновь показался охранник. Подойдя ближе, он схватил Кристину за руку и грубо вытолкал в освещенный факелами коридор. Испуганно и жалобно вскрикнув, девушка поймала в последний момент отчаянный взгляд Якова и тут была потащена наверх железной рукой стражника.
— Благодари бога, курица, что никто более не слышал слова твоего еретика о священной инквизиции. Незаслуженного наказания не бывает, запомни это! — прогремели над ее головой грозные слова. И тяжелая дверь тюремного подвала с лязгом захлопнулась.
Кристина без сил опустилась на холодную мостовую прямо перед закрытой дверью темницы и, воздев глаза и руки к небу, впервые заговорила с Богом. Не зная ни одной молитвы, она просила его о спасении самой дорогой для нее души — ее любимого Якова. Она говорила с ним простыми словами, идущими из глубины сердца, как учил ее Иоахим. Не чувствуя ни холода камня под ногами, ни порывистого ветра, принесшего с Рейна колючий снегопад, она погрузилась в странное состояние, распространившееся по всему телу теплой ласковой волной.
Девушка потеряла счет времени.
— Я не оставлю тебя, дитя, — прошептал в ее голове ласковый голос, похожий на голос святого отца из Марцелля. — Встань и иди, я благословляю тебя.