Подсудимая похолодела. Страх протянул к ней зловещие паучьи лапы. Марта, ненавидящая ее с раннего детства, взялась за старое. Дождалась своего часа, чтобы отомстить неизвестно за что…
— Что ты хотела открыть нам, Марта Цубригген? — подал голос очнувшийся от дремы осоловевший бургомистр.
— Ваше Святейшество, уважаемые господа судьи, я свидетельствую о связях Регины из Фогельбаха и девицы Кристины Кляйнфогель с самим Сатаной…
Епископ недовольно изогнул бровь. Нельзя сказать, что появление девицы стало для него неожиданностью, все проходило в соответствии с планом, но внутренний голос зашептал об опасности.
Марта, расценив его молчание как одобрение, продолжила:
— Я свидетельствую, что принуждалась к участию в шабаше, проводимом на каменном алтаре горы Фельдберг. Обе женщины главенствовали в капище, они стояли в первых рядах перед Князем Тьмы, явившемся в облике Черного Козла.
Зал притих в недоумении. Самые тревожные подозрения кумушек сбывались, как и чаяния любителей погреться у инквизиторских костров.
Конрад предупредил:
— Перед тем как продолжить, прошу тебя произнести клятву на Священном Писании, дитя мое. Отныне ты говоришь только правду, иначе Господь покарает тебя за злонамеренную ложь.
Марта невозмутимо возложила руку на Библию и произнесла необходимые слова. Кристина не верила своим глазам. Старшую сестрицу трудно было узнать. Обычно кроме ругательств от нее ничего не услышишь. А сейчас поет соловьем, словно подменили.
Бессовестно поклявшись на Писании, Марта поднялась на кафедру.
Где обещанное наказание свыше? Где молния, готовая поразить лгуна и клятвопреступника на месте? Где справедливая кара?
Маленькая Птичка разочарованно вздохнула и поникла головой.
Отец Иоахим говорил, что каждому по вере его. Что Бог живет в душах, но не проявляет себя, и лишь в самые важные моменты жизни, когда человеку грозит опасность, он говорит с ним… Почему тогда Господь не подсказал Марте, что она совершает самый мерзкий поступок из всех, что творила раньше?
Голос мерзавки, набирающий силу, звучал под римскими сводами зала суда, не вызывая у присутствующих ни капли сомнения.
— Моя молочная сестра Кристина родилась от проклятой чернокнижницы из Бамберга с отметиной зла, с глазами, глядящими в преисподнюю, с языком, говорящим с бесами. Она обманом опоила меня сонным настоем, чтобы против воли увлечь на шабаш.
Я могла лишь наблюдать за богопротивным действом, но не препятствовать. Кристина по велению наставницы, той, что сидит сейчас рядом, прошептала «Отче наш» наоборот, вскочила на палочку, что не более локтя, и, схватив меня за руку (а я стала легче воздуха), взмыла в воздух…