Конрад помрачнел, его губы сжались от злобы. Он бросил быстрый взгляд на взбешенную Регину, которая не сводила горящих от гнева глаз со своего сына.
Не обращая никакого внимания на мать, Хассо продолжил:
— Он скрыл самую важную часть правды… Ту, что ребенок, который будет рожден его потаскухой, был зачат не только в грехе…
— Я, как мать, приказываю тебе замолчать! — Регина вскочила со своего места, сверкая глазами. — Остановись, или я прокляну тебя!
— Я уничтожу тебя, мерзавец! — голос Михаэля задрожал от ярости. — Еще одно слово, и ты простишься со своей никчемной жизнью!
Губы Хассо скривила ехидная улыбка. Он торжествовал. Наступил час его превосходства над ненавистными людьми. Час заслуженной мести.
Кристина, вжавшись от страха в скамью, заметила умоляющий взгляд, который Регина бросила в сторону Конрада. Священник в ту же секунду резко поднялся из-за стола. Его тяжелое кресло со скрежетом отъехало в сторону.
— Суд удаляется на совещание! Показания свидетеля, по причине их особой важности, мы выслушаем на личном дознании, исключая обсуждение прилюдно.
Хассо обмер. Его изъеденное оспой лицо побагровело, кулаки сжались от бессильной злобы. С ненавистью зыркнув на мать, он вышел следом за Конрадом, который не терпящим возражений жестом указал ему на дверь.
Когда члены суда один за другим покинули зал, через толпу зевак, наперебой обсуждающих друг с другом услышанные разоблачения и предвкушающих еще более интересное развитие событий, протиснулся небольшого роста пожилой человек в черной сутане. Он подошел к секретарю и, наклонившись, некоторое время что-то шептал на ухо.
Недоверчивые глаза клирика и кислое выражение его лица говорили о том, что он не сильно рад появлению незнакомца. Поразмыслив, служитель все же согласно кивнул и указал мужчине рукой на переднюю скамью, где располагались места для свидетелей.
Кристина, наблюдая эту немую сцену, не могла прийти в себя от удивления.
Отец Иоахим из Марцелля, только что попросивший слова, сел напротив и тепло ей улыбнулся.
— Мой господин, почему вы не позволили уничтожить его? — голос Хассо дрожал от негодования. — Сколько напрасных усилий! Я научил Марту умным речам, ее свидетельство стало бы главным в обвинении двух потаскух. Но проклятый барон разрушил мои планы. Известие о том, что его ребенок зачат в результате кровосмешения, дало бы бесценный козырь. Путем подкупа свидетелей я докажу, что Михаэль также участвовал в дьявольском сборище. Его поместье и земли отойдут церкви и мне.
— Они и так отойдут церкви, сын мой! — Конрад еле сдерживался, стараясь говорить как можно тише. У стен всегда могли быть уши. Епископ вновь почуял опасность. Нюх хищного зверя никогда не подводил его и нередко спасал жизнь. Сейчас реальная угроза исходила от верного слуги, раба, позволившего себе неслыханную наглость — поднять голову и вмешаться в планы хозяина.