Если бы в этот момент молния ударила у ног Александра, то это меньше бы изумило и испугало македонского владыку, чем слова Нефтеха. Страшная гримаса исказила его лицо, руки судорожно вцепились в подлокотник трона, а глаза с ненавистью сверлили стоявшего перед ним египтянина. Некоторое время он ничего не мог сказать от ярости теснившийся в его груди, затем у царя прорезался голос.
— Ты полностью уверен в своих словах, жрец!? Подумай, как следует, перед тем как лишиться головы! — гневно вскричал Александр, крепко сжав в руке молоток от гонга, стоявшего рядом с троном.
— Сейчас хилиарх Гефестион спит и благодаря моему лечению он не испытывает мучений. Что бы мне мешало продолжать лечить его скрывать от тебя истину, а потом сослаться на волю богов и его прежние болезни. Однако я решил сказать тебе всю правду, ибо болезнь Гефестиона только её половина.
От этих слов державшая молоток рука царя дернулась, но остановилась на полпути к гонгу. Александр впился глазами в лицо жреца, но оно оставалось невозмутимым.
— Говори! — потребовал полководец, с трудом сдерживая себя, чтобы не вскочить с трона и наотмашь не ударить собеседника. Желание было огромным, но великий царь не мог себе этого позволить. Сейчас, безродный жрец был ему очень нужен.
— Расспрашивая хилиарха о его болезни, я выяснил две важные вещи. Во-первых, Гефестиона отравили на твоем прощальном пире, начало развития болезни полностью совпадает по времени, во-вторых, яд, сразивший хилиарха, предназначался тебе.
— Не может быть!!
— Не знаю, по какой причине, но паж, подававший вам чаши с вином, перепутал их. Поэтому ты пил из чаши Патрокла, а Гефестион из чаши Ахилла. Это мне поведал сам хилиарха — невозмутимо солгал египтянин и Александр поверил этому. Ему вдруг отчетливо показалось, что он сам видел выбитый на дне чаши девиз Патрокла: «Всегда с тобой», вместо нужного «Всегда вместе». И чем больше царь об этом думал, тем больше убеждал себя в том, что все так и было. Так прошло некоторое время, затем Александр прервал свои размышления и вновь устремил свой взгляд на бритоголового вестника горя.
— Может, ты знаешь и имя отравителя? Что же ты замолчал, говори. По твоему лицу я ясно вижу, что у тебя и на этот вопрос есть ответ! — потребовал монарх.
— От тебя ничто нельзя утаить, государь но, по правде говоря, ты и сам знаешь этот ответ.
— Говори яснее, жрец! Я не люблю туманных речей!
— Вспомни слова оракула гангаридов.
— Я их прекрасно помню, но не вижу тех, кто за ними скрывается.
— Скорее всего, это старый Антипатр, рыжий Кассандр, и виночерпий Иолай. Первый задумал, второй подготовил, а третий исполнил.