— Тебе нужна ещё свита из местных, так что, расскажу тебе немного, — негромко сообщила Наринна, неторопливо направляясь по одной из дорожек парка. — С кем можно иметь дело, а с кем не стоит.
Прогулка прошла для Антонии весело, и далеко не так волнительно, как ей казалось. Всё же, девушка была привычна к придворной жизни, и даже пристальное внимание незнакомых людей не заставляло так уж сильно нервничать. Особенно учитывая точные и меткие определения, которые Наринна раздавала направо и налево. Конечно, гуляющих в парке было достаточно, и любопытные взгляды были направлены на необычную процессию: королева в самом деле редко покидала покои и предпочитала появляться в дальних уголках парка, где было достаточно безлюдно. А тут мало того, что вышла в центральную часть парка, так ещё и с таинственной гостьей, о которой уже шептались по углам, строя предположения, правда ли, что это действительно жена герцога де Ранкура.
Антония вежливо улыбалась, здоровалась с теми, кому Наринна милостиво разрешала приблизиться, остальных называла издалека и давала краткую характеристику. Конечно, им встречались не только женщины, и Тони подмечала не одни дружелюбные и любопытные взгляды. Раздражение, настороженность, неприязнь, пренебрежение, восхищение с отчётливым мужским интересом — всё это отражалось в глазах и на лицах придворных, встречавшихся им в парке. Она внимательно слушала Наринну, запоминая её рекомендации и поставив галочку вечером ещё и написать для себя, чтобы лучше отложилось в памяти. Ведь предстоит торжественный бал уже меньше, чем через неделю. Антония получила ценную информацию ещё и о прежних любовницах мужа, по мнению вдовствующей королевы, способных попортить кровь. Ту даму, что сделала неприличное предложение Иву, среди гуляющих Тони не заметила к своему облегчению. И хотя она знала, что эти женщины для Ранкура не имеют никакого значения, по словам той же Наринны, они служили ему исключительно для удовлетворения физических потребностей, не более, ревность всё равно покусывала изнутри, заставляя хмуриться и сжимать сложенный веер. От Наринны не укрылись эмоции спутницы, и она, покосившись на юную герцогиню, вдруг усмехнулась и покровительственно похлопала сухой ладошкой по пальцам Тони, лежавшим на локте королевы.
— Милочка, перестать морщить лоб, тебе не идёт мрачный вид, — заметила она. — Ив кроме тебя не замечает других женщин и вряд ли уже заметит, — усмешка Наринны стала шире. — Он твой с потрохами, успокойся.
Тони почувствовала, как теплеют щёки, и опустила глаза.