Еще одно явление точного социального чутья, интуиции и знания женской психологии – Вера, официантка из привокзального ресторана в заштатном городке Заступинске.
Эмиль Брагинский и Эльдар Рязанов написали одну историю. Потом Рязанов вышел на съемочную площадку и начал вместе с актерами импровизировать историю чуть иную. Получился фильм «Вокзал для двоих», и он хранит следы «ножниц» между замыслом и воплощением: незлобивая, улыбчивая, водевильная по закваске комедия аттракционов по ходу дела превратилась в яростную, темпераментную трагикомедию. Некоторые сатирические аттракционы так и повисли там лишним придатком, на манер аппендикса. Убрать их из сюжета совсем, вероятно, не хватило решимости, а может, и точного представления о том, что произошло и по какому пути в конце концов покатился фильм. Авторы выгребли намного выше той точки, откуда грести начинали, – получилась картина, далекая от гармонии и знаменовавшая, как вскоре стало ясно, начало нового для Рязанова этапа: он все дальше уходил от милого водевиля и приближался к трагикомедии, даже трагифарсу.
Хотя сценарий писался в расчете на Гурченко, можно предположить, что и в этом фильме ее «авторский напор» кое-что сделал для решительного углубления всех мотивов, связанных с ее Верой. То, что в сценарии казалось парадоксом – непонятное сближение рафинированного пианиста, которого случайно занесло в Заступинск, и разбитной официантки вокзального ресторана, – стало понятным и естественным. Фильм «серьезнее» сценария: в нем есть не только водевильный закрут интриги, но и нечто такое, что выводит действие к глубоким социальным проблемам.
Уже сам факт, что приглашена была Гурченко, неизбежно поставил официантку Веру в ряд ее экранных героинь: возникла как бы новая глава ее повести о «женщине, которая ждет». Вообще-то кинорежиссеры прекрасно знают, что любой популярный актер тянет за собой в новый фильм шлейф своих прежних ролей. Это происходит в сознании зрителей: что бы ни играл после «Чапаева» Борис Бабочкин, в нем упрямо видели командарма Василия Ивановича; сыгранный Александром Демьяненко очкарик Шурик камнем лег на пути актера к новым, другим ролям; да и Люся, как мы помним, немало тревог хлебнула со своей Леночкой Крыловой. Режиссер всегда учитывает эти неподвластные ему «обертоны» и либо их включает в фильм, либо отказывается от мысли снять именно этого актера.
Вот и у Веры из «Вокзала для двоих» как бы автоматически появилась не предусмотренная авторами судьба.
Конечно, из текста роли мы и так узнаем, что она выгнала мужа, что целый день крутится как проклятая, перед глазами «подносы, поезда, клиенты, пассажиры – ужас!». Но та же Гурченко уже так много рассказала об этом типе женщины, об этой загнанности человека бытом, о засасывающей пошлости будней, о тающих надеждах и случайных, не приносящих счастья утешениях, что зрители, пришедшие «на Гурченко», невольно оглядывались туда, в эти уже вошедшие в их сознание судьбы. Это не повтор, это работала разбуженная актрисой эмоциональная память. Работал наш жизненный опыт, ею обогащенный.