Зал взорвался приветственными криками. Римо взглянул на Тебоса: откинувшись на спинку кресла, грек заливался гомерическим смехом. Римо решил, что это не делает ему чести. Бестактно с его стороны устраивать такой балаган; другое дело дипломаты, действительно не осознающие, что происходит.
Скуратис не смеялся — он разговаривал с Еленой. Его правая рука обнимала ее за плечи, левая лежала на ее коленях. Он что-то развязно нашептывал ей на ухо.
Римо долго смотрел в их сторону, однако Елена так и не обернулась.
Когда гладиаторы покинули арену, свет притушили, и в зал ввезли самый большой торт, какой был когда-либо и где-либо изготовлен. Он имел форму корабля, на котором делегаты ООН направлялись к берегам Африки. Трактор «Джон Дир» тянул его на платформе, в шесть раз превышающей по длине жилой трейлер на колесах. В программке, розданной гостям, сообщалось, что на изготовление этого торта ушло столько яиц, — точнее, яичных белков, сколько могут произвести за полгода три американские птицефермы, вместе взятые. Муки потребовалось пятнадцать тонн, сахара — семь. Торт держался на алюминиевом каркасе, а иначе его нижняя часть под весом верхушки спрессовалась бы в камень.
Надстройки на самом сладком корабле освещались настоящими лампами, а каждая из палуб была покрыта марципаном, приготовленным в Бельгии и Люксембурге.
Говорили, что выпечка торта стоила двести двенадцать тысяч долларов.
Его огромные составные части — секции корабля — было невозможно испечь в виде обычных коржей, и взбитое тесто пришлось вдувать с помощью сжатого воздуха в специально изготовленные формы. Дизайнеру, придумавшему и оформившему этот сюрприз, уплатили двадцать одну тысячу долларов — положенные десять процентов от стоимости реализованного проекта.
Торт появился на арене под звуки греческой мелодии. Между гигантским лайнером, прокладывающим себе путь к берегам Африки, и его сладкой копией была одна-единственная разница: на последней виднелись черные буквы высотой с сорокалетний дуб. Если не считать алюминиевого каркаса и осветительных приборов, пластмассовая надпись была единственной несъедобной частью торта. Когда торт ввезли на середину арены, черные буквы вспыхнули ярким светом, будто молния, несущая с небес послание богов, и все прочитали светящуюся надпись: СКУРАТИС.
Буквы сверкали и переливались, поражая изумленных зрителей. И тогда изо всех репродукторов раздался голос Аристотеля Тебоса. Он сказал:
— Этот величественный корабль прославит в веках имя моего друга Демосфена. Ему посвящен наш праздник, в его честь изготовлена невиданная копия корабля. Так пусть же будут неотделимы друг от друга на вечные времена корабль и его создатель! Отныне и впредь такие корабли будут называться кораблями класса «Скуратис». Эта честь по праву принадлежит Демосфену Скуратису, подарившему миру непревзойденное чудо.