– Значит, я поступлю в школу? – спросил мальчик.
– Да, я хочу отправить тебя в Итон. Ты должен получить воспитание, как настоящий английский джентльмен, – а для этого должен поступить в школу, а потом в Кембриджский университет, где я сам воспитывался.
Румянец показался на щеках Даниэля.
– Что ты на это скажешь? – спросил сэр.
Гюго с улыбкой:
– Я желаю быть джентльменом, – ответил Даниэль, – и поступлю в школу.
– Значит, тебе не жаль расстаться со старым дядей? – нежно спросил сэр Гюго.
– Очень, очень жаль, – отвечал Даниэль, схватив руку дяди: – но ведь я буду ездить домой на праздники?
Этот разговор успокоил Даниэля. Из него хотели сделать джентльмена, – следовательно, его предположения о своих родителях не верны. Он перестал задумываться…
В школе все пошло прекрасно, и Даниэль был доволен своим новым существованием. В школе все считали его очень скрытным, сосредоточенным мальчиком, но никто не винил его в этом, так как он был очень добр, прост и отличался, как в ученье, так и в играх.
Перед первыми каникулами Даниэль получил от сэра Гюго письмо, в котором тот сообщал, что он женился, что, конечно, прибавлял дядя, нисколько не мешало Даниэлю провести праздник дома, так как он найдет в леди Малинджер нового друга.
Занятия в школе шли хорошо; на каникулы Даниэль ездил в аббатство к дяде.
Однажды, в конце летних каникул, накануне поступления в Кембридж, Даниэль спросил дядю:
– Чем вы хотите сделать меня, сэр?
– Чем хочешь, мой милый мальчик, – отвечал баронет. – Ты можешь сам выбрать тот род деятельности, к которому чувствуешь влечение…
– Я думаю, сэр, – ответил, краснее, Даниэль, – что в выборе занятий я должен принять во внимание и денежный вопрос. Ведь мне придется жить своим трудом.
– Не совсем. Конечно, я советую тебе не быть расточительным, но к этому у тебя нет расположения, а отказывать себе в необходимом тебе нет причины. Ты всегда можешь рассчитывать на семьсот фунтов стерлингов (около 7.000 руб.) в год. Значит, ты можешь выбрать, какую хочешь, карьеру.
Деронда был сильно смущен. Он сознавал необходимость поблагодарить дядю, но другие чувства волновали его. Щедрость сэра Гюго к Даниэлю была тем замечательнее, что за последнее время он выказывал особую экономию и всячески старался отложить побольше денег от доходов с поместий на приданое дочерям; поэтому в голове Даниэля блеснула мысль, что не был ли он обязан назначаемыми ему деньгами своим отцу или матери. Так он ничего и не сказал.
Деронда не принадлежал к лучшим ученикам в Гетоне, и хотя некоторые науки давались ему легко, – однако, у него не было тех способностей, какие требуются от юношей, желающих блистать в таких школах, как Итонская. Он чувствовал отвращение к борьбе с другими за первенство.