В этот вечер м-с Мейрик читала вслух, сидя у лампы; подле нее сестры Эми и Мэб вышивали подушки на продажу, а поодаль, за особым столом, третья сестра, Кэти, делала на заказ иллюстрации для книг.
Навстречу входившему в переднюю Даниэлю, оставившему девушку на извозчике, вышла сама м-с Мейрик. Деронда передал ей о случившемся и просил приютить девушку.
– Я знаю, что я злоупотребляю вашей добротой, – добавил он, – но я решительно не знаю, что мне делать с бедной девушкой. Чужим ее отдать нельзя. Я рассчитывал на вас.
– Отлично, – отвечала м-с Мейрик, – вы мне делаете честь своим доверием. Ступайте, приведите ее, а я предупрежу моих девочек.
Пока Деронда ходил за незнакомкой на улицу, м-с Мейрик рассказала обо всем дочерям.
Появление девушки в ярко освещенной гостиной могло бы возбудить сострадание и в зачерствевших сердцах. Сначала ее ослепил яркий свет, но, почувствовав нежное пожатие руки и видя добрые лица, она как бы ожила.
– Вы, верно, устали? – сказала м-с Мейрик.
– Мы будем за вами ухаживать, мы будем вас любить! – воскликнула Мэб.
Теплая встреча в чужом доме сильно подействовала на девушку.
– Я чужестранка… еврейка, – сказала она м-с Мейрик. – Вы, может быть, думаете дурно обо мне?…
– Ничего дурного мы о вас не думаем, – сказала м-с Мейрик. – Успокойтесь, вы здесь вполне дома.
– Меня зовут Мирой Лапидот. Я приехала из Праги, откуда бежала. Я думала найти в Лондоне мать и брата. Меня отняли у матери ребенком. Теперь Лондон изменился» и я не могла найти своих. Я здесь давно, у меня было немного денег. А потом я дошла до отчаяния.
Деронда вскоре ушел, обещав на другой день заглянуть к ним.
До утра Деронда не мог сомкнуть глаз. Страстное желание Миры отыскать мать, соответствовавшее его собственным чувствам, возбудило в нем симпатию к ней и решение помочь ей в ее поисках. Если ее брат и мать находятся в Лондоне, то их легко было найти. Но тут в голове Даниеля возникли те же опасения насчет родственников Миры, которые так часто терзали его при мысли о собственных отце и матери. Мира, говорила, что ее мать и брат хорошие люди, – но ведь это могло так казаться девочке, да и со времени разлуки прошло десять или двенадцать лет, и они за это время могли измениться. Что, если они окажутся недостойными этой скромной девушки?
Когда на следующее утро Мира вышла в гостиную, там была только одна м-с Мейрик, так как дочери ее уже ушли: Мэб на урок, Кэти понесла рисунки, а Эли отправилась за покупками. М-с Мейрик не приставала к ней с расспросами, но царившая в доме тишина сама навела девушку на откровенность. Она первая обратилась к м-с Мейрик: