Петров и Васечкин обменялись многозначительными взглядами. Нобелевская премия их очень даже интересовала.
– Павлов, это который собак изучал, – сказал Васечкин. – Да, пап? Знаем, слыхали!
Маша смерила его скептическим взглядом.
Васечкин сделал вид, что он этого взгляда не заметил.
– Да, он действительно делал опыты с животными, в частности с собаками, – подтвердил профессор. – Так вот, по Павлову, мозг животного отвечает лишь на непосредственные зрительные, звуковые и другие раздражения. Возникающие ощущения составляют первую сигнальную систему действительности. А вторая сигнальная система – это специальный тип высшей нервной деятельности человека. Иначе говоря, система сигналов, идущих от различных ощущений и представлений, относящихся к окружающему миру.
– Ничего не понял! – честно признался Петров. – Вы меня извините, конечно, Игорь Петрович!
– Ну, если совсем просто, – улыбнулся старший Васечкин, – то вторая сигнальная система – это речь.
– Так у них что, есть речь? – поразился Петров. – Чего-то мы с Васечкиным не слышали, чтобы они о чём-то болтали.
– Это не обязательно слова. Может быть, это радиоволны. Или ультразвук. Я же не биолог, в конце концов! Вон Владик нам поточнее скажет.
– Скорее всего, это не радиоволны, – откликнулся Владик. – Я думаю, это феромоны, Игорь Петрович!
– А кто они такие? – спросил Петров. – Ну, феромоны эти?
– У многих насекомых коммуникация осуществляется посредством химических сигналов, – начал объяснять Владик. – Это понятно?
– Понятно, – неуверенно кивнул Петров.
– Это их общение основано на действии так называемых хеморецепторов. То есть одни насекомые выделяют такие специальные химические вещества, которые и называются феромонами, а другие их как бы считывают. Самые обычные лесные муравьи оставляют капельки феромона на своём пути и тем самым указывают остальным дорогу к пище.
– То есть с помощью этих феромонов можно передать любую информацию? – спросила Маша.
– Именно так! – подтвердил Владик.
– Значит, эти муравьи, от которых мы еле удрали, умеют говорить? – спросил поражённый услышанным Васечкин. – Ничего себе!
– Мало того, Петя, они ещё кое-что умеют! – сказал Володя.
Он показал на стол, где по-прежнему стояла чудом удержавшаяся там во время тряски чёрная статуя.
– Это ведь они её сделали.
– То есть вы тоже пришли к этому заключению! – обрадовался профессор. – А почему вы так решили? Тут же латинская надпись!
Прежде чем ответить, Володя несколько раз пригладил волосы, что означало у него высшую степень мыслительной деятельности.
– Я не думаю, что там могли быть люди, Игорь Петрович, – наконец сказал он. – Я читал, что оледенение в Антарктиде произошло несколько миллионов лет назад. До появления человека.