— Окно, — спросила я, кивнув на маленький просвет под потолком.
— Двойное пуленепробиваемое стекло, к тому же под двумя системами безопасности, каждая управляется отдельным генератором.
— Про полный дом доминантов я вообще молчу.
Трэвис расплылся в улыбке в свете ламп.
— Именно, булочка. — Он наклонился ближе, и его теплое дыхание я почувствовала у себя на плече. — Очень жаль, что ты ведьма. Я бы не отказался узнать тебя поближе.
Теперь я покраснела всем телом.
— Я не ведьма. — Почему мой голос такой весь с придыханием? — Я оборотень...
Он не сдвинулся с места, что было довольно грубо, до ужаса страшно и немножко волнительно.
— Ты пахнешь совсем как оборотень.
Он вновь вдохнул, и от его дыхания все мое тело покрылось мурашками.
Я много раз проигрывала эту сцену у себя в мыслях, но до сих пор не знаю, что бы произошло, если бы Хашим не вмешался. Скорее всего, я бы оттолкнула его и потребовала держать злой нос подальше от меня, и закрепила бы требование кулаком.
Ну, или я убеждаю себя в этом.
— Иди, — прошипел Хашим, и Трэвис отпрыгнул от меня. Я не сразу поняла, но он указал на меня, а затем на клетку. — Ты. Иди.
Зная, что смысла оттягивать неизбежное нет, и в стремлении отдалиться подальше от странностей, которые сейчас едва не произошли с Трэвисом, я вошла внутрь. Дверь за мной со свистом задвинулась, и я услышала гул электричества.
Все это время я стояла и осматривала свою тюрьму, пытаясь не паниковать. Я никогда не страдала клаустрофобией, но раньше меня и не запирали в клетке на несколько недель.
Но я не плакала.
Я держала спину прямо, а плечи расправленными. Волчица, брыкавшаяся под кожей через несколько часов после полнолуния, никак не хотела поддаваться двум мужикам, стоявшим за дверями подвала.
Наконец я почувствовала себя глупо, просто стоя там и оглядывая бетон. У меня было все время в мире, чтобы ознакомиться с обстановкой.
Кровать была маленькой, но матрас удобным. Не слишком мягкий, не слишком жесткий, не свалявшийся и без торчащих пружин.
Тумбочка была грязной и потрепанной, но когда-то была элитной декоративной мебелью.
Уборная была потрясающе чистой и вылизанной, запах хлорки перебивал любые упоминания о грибке или чего-то похуже.
Осмотрев все, я легла на кровать и стала ждать.
Потребовалось три минуты, чтобы понять, что я слышу голоса, и еще две, чтобы убедиться, что они не у меня в голове.
— Большая честь быть с вами здесь, — сказал женский голос с густым британским акцентом.
— Это честь для меня, моя Альфа, — ответил знакомый голос. — Жаль, что обстоятельства не настолько благополучны, как хотелось бы.