— Я говорил тебе, эта информация тебе ничем не поможет.
— А я сказала тебе, что хочу знать, в чем меня обвиняют.
— Помешанная на знаниях.
— А ты просто мой глюк.
Он театрально взмахнул руками и повалился назад. Николь решила попробовать его лицо на вкус.
— Я поражен твоим неверием, — сказал он сквозь смешки.
Хотя на озере все время был день, я увидела, как встает солнце. Наставал рассвет. Рассвет моего последнего дня. Внезапно я почувствовала себя очень уставшей. Не той, когда ты просто хочешь спать, а просто усталости от жизни, от которой у тебя становится тяжело на сердце.
Я лежала на земле рядом с Алексом. Николь чуть не взорвалась от радости, получив новое лицо, которое можно покусать маленькими зубками.
— Оставишь нас на минутку? — спросил он у Николь, и она исчезла в лесу.
— Она очень вежливая, — сказала я, когда повисла несколько неловкая тишина.
— Бывает, — согласился он. Он протянул руки и коснулся моих ладоней. Его кожа была мягкой и теплой, но я чувствовала, как напряжены его пальцы.
— Я не хочу просыпаться.
— Я знаю.
— Мне страшно.
Он крепче сжал руки.
— Знаю.
Слеза, скатившаяся по моей щеке, была горячей, как лава. Я не стала смахивать ни ее, ни все остальные слезы. Никто больше ничего не сказал, потому что говорить было нечего. Я лежала, держа его за руки, под восходящим солнцем и смотрела в зеленые глаза, которые больше никогда не увижу в мире живых.
Я почти была рада, что сама еще недолго пробуду в том мире.
— Ты скоро проснешься, — сказал он, когда солнце коснулось верхушек деревьев.
Мои губы изогнулись, когда я повторила за ним.
— Знаю.
Он поднялся на локтях рядом со мной.
— Мне нужно тебе кое-что сказать, прежде чем ты уйдешь.
— Хорошо.
Он полностью сел, потянув меня за собой.
Мы сидели друг напротив друга, солнце было позади него, оно сияло в волосах и его глазах, делая его похожим на сияющего ангела.
— Обещай, что ты поверишь.
— Обещаю попытаться.
Без предупреждения он схватил меня и поцеловал. Это не был страстный поцелуй, но я все равно вся сжалась. Когда все кончилось, он остался достаточно близко, чтобы я чувствовала его тепло.
— Это все по-настоящему, и я тебя не оставлял. Я всегда любил тебя и буду любить до конца времен. А теперь просыпайся и живи.
Даже после пробуждения я чувствовала губы Алекса на своих.
Это все по-настоящему, и я тебя не оставлял.
Я хотела верить и провела пальцами по губам. Желание верить жгло меня, как голодное нечто внутри. А что я теряла? Это был день суда. Хоть я и не знала, как работает судебная система оборотней, я была уверена, что обвиняемые не сидят на скамье годами. Это было не драматическое допущение, когда я сказала Алексу, что это мой последний день на земле.