— Дай ему время, — сказала она, пока мы смотрели на парней через окно. — Смерть Алекса травмировала вас обоих. Такие раны за одну ночь не залечиваются.
Я вздрогнула, но вид Джэйса и Чарли меня немного успокаивал.
— Скаут, нам надо поговорить.
Я все еще не смотрела на нее. По ее тону я понимала, что это не та беседа, в которой мне хотелось бы поучаствовать.
— Я слышала тебя прошлой ночью, прежде чем ты отключилась от меня. Я знаю, о чем ты думаешь, и ты ошибаешься.
— Ничего ты не знаешь.
— Он мертв, Скаут. Ты была там. Даже оборотень не мог пережить такое. — Я с упорством разглядывала пятна кленового сиропа на своей тарелке. — Ты была на его похоронах. Он мертв. Ты должна принять его смерть, прежде чем начнешь исцеляться.
Я сорвалась. Все чувства и мысли, которые я сдерживала с самых похорон, рвались на поверхность.
— Он жив. Я это знаю. Я его видела. На похоронах и в лесу. Он застрял в форме волка, но это он, Талли. Я знаю.
Она хотела взять меня за руку, но я отдернула ее.
— Я знаю, ты хочешь в это верить...
— Это он!
— Нет, не он, Скаут. Мы похоронили его два месяца назад.
— Мы похоронили пустой гроб! — Я, наконец, посмотрела ей в глаза. — Его там не было. Он жив. Я знаю.
Талли вытаращилась на меня.
— Как... как ты узнала, что гроб был пустым?
— Не знаю, откуда, но мне известно, что это правда. Когда я легла на гроб, я поняла, что там внутри ничего нет. — Она должна была понять правду. — Ты не понимаешь? Он как-то перекинулся в волка и исцелился. Нам просто нужно понять, как превратить его обратно в человека. Может, ему просто нужно время, чтобы залечить раны или найти близких, чтобы он себя вспомнил.
Талли была не столь оптимистична, как я.
— Ох, Скаут. Ты должна понять, что это невозможно. Признай, его больше нет.
— Гроб был пустой!
— Потому что мы его кремировали! — Она захлопнула рот, пытаясь вернуть слова обратно. Несколько человек обернулись в нашу сторону.
Реальность будто рассыпалась вокруг меня, а надежда улетала, как частички пепла.
— Что?
На ее глаза навернулись слезы.
— Это обычаи оборотней. Нельзя допустить, чтобы кто-то вдруг провел вскрытие.
— Как? — Мои губы двигались, но я и слова не могла выдавить. — Нет. Не хочу знать. — Я глубоко дышала, стараясь удержать в желудке сытный завтрак.
Мне пришлось несколько минут смотреть на пузырьки в газировки, прежде чем сформировались хоть какие-то эмоции.
— Он мертв.
— Мне жаль, Скаут. — Ее рука легла на мою спину. Моя кожа все еще оставалась чувствительной после превращения, но боль притупилась. Как и остальные чувства. — Я знаю, тебе хотелось верить, что он еще где-то там, но мне казалось, что это всего лишь твой способ мириться с горем. Я не думала, что ты действительно веришь. Мне нужно было сказать раньше.