Обученный разум, наладивший взаимоотношения с другими составляющими нашей сущности, знает, что у каждой из них есть своя реальность и своя мудрость. Как только тело начинает что-то чувствовать, разум сразу же отходит в сторону, давая ему возможность беспрепятственно впитывать эти чудесные ощущения. И дело не только в уважении, но и в любопытстве – ведь разум жаждет познать загадочную мудрость тела и может сделать это только с его помощью. Он понимает, что лишится этих знаний, если будет мешать телу. Отсюда следует один важный вывод: нельзя думать и чувствовать одновременно. Чтобы глубоко чувствовать, мы должны хотя бы на миг перестать думать и позволить ощущениям проникнуть в каждую клеточку нашего тела, не пытаясь их анализировать. Ощущения говорят с телом на своем языке, и от этого общения оно становится сильнее и здоровее.
Стихотворение Уоллеса Стивенса очень точно описывает сущность проникновенного слушания окружающего мира.
Нужно смотреть глазами зимы,
Чтобы увидеть мороз и ветви
Сосен под шапками снега;
И промерзнуть насквозь, чтоб разглядеть
Можжевельник под коркой льда
И очертания елей в далеком сиянии
Январского солнца; и не слышать
Жизненных тягот в звуке ветра,
В звуке одиноких листьев,
Ибо он – звук земли,
Где дуют те же ветра,
Что и на пустынных просторах,
Для того, кто слушает в снежной тиши
И, сам став ничем, созерцает
Все то, чего нет, и ничто, что стало реальным.
Во время сеансов проникновенного слушания мы присматриваемся и прислушиваемся ко всему вокруг, и нам открываются великие тайны, когда «то, чего нет, и ничто, что стало реальным», показывает нам свою истинную сущность.
Чтобы услышать, мы не мешаем телу чувствовать. Оно не утратило эту способность, но из-за того, что мы сами его ограничиваем, разучилось глубоко чувствовать. Разум систематически игнорировал или отгонял эти ощущения, и в итоге за ненадобностью эта способность ослабела. Нейронные связи, вызывающие чувство радости и удивления, стали неактивными из-за того, что разум считал их неважными. Тело постоянно соприкасается с энергетикой радости, красоты и единения, но его нейронная сеть утратила способность распознавать и обрабатывать эти сигналы. Зная о нейропластичности, мы можем себе представить, как это произошло. В детстве, когда мы познавали мир, исполнялись трепета и восторга, соответствующие связи между нейронами постоянно укреплялись. Постепенно мы перестали уделять внимание этим ощущениям, и связи начали ослабевать. Мы разучились замечать чудеса вокруг. Мы стали слишком много думать и слишком мало чувствовать, и от этого радость и чудеса исчезли из нашей жизни. К счастью, если снова начать обращать внимание на наш удивительный мир, эти связи можно оживить и восстановить, что позволит нам снова испытать удивление и трепет. Как только это произойдет, мы увидим и почувствуем мир таким, какой он есть, всегда был и всегда будет: чудесным, волшебным, загадочным и удивительным.