А вот узрев, стал мертвенно бледным.
— Л-л-леди Уоторби, — пробормотал он, разглядывая пышную юбку, из-под которой торчали кружева по-детски длинных панталончиков… розовых. — Вы… вы… знаете, серое платье было бы куда уместнее, вы в нем смотритесь старше и…
— Доброе утро, господин Ирек, — вежливо, мило и невинно произнесла я, прерывая его сбивчивую речь, — знаете, я бесконечно голодна.
Лицо поверенного исказила странная смесь страха и ярости. Но он сдержался, мрачно взглянул на меня и произнес:
— Я хотел бы вам кое-что показать. Следуйте за мной.
Господин Ирек прошел не более десяти метров, остановился у распахнутой двери, указал мне на нее и возвестил:
— Хорошее поведение. — Затем указал на дверь, ведущую в комнату, где я провела ночь, и добавил: — Плохое поведение.
Затем на меня был направлен вопросительный взгляд. Молча обошла его, прошла в указанное помещение и остановилась — это уже были покои. Две комнаты, спальня и гостиная, три широких окна с изящной кованой решеткой, розово-малиновые шелковые занавеси, мягкие ковры, постель, при одном взгляде на которую спать хотелось, цветы на окнах, на столике, цветы в массивных узорных вазах по углам.
— Вам нравится? — поинтересовался поверенный.
Я соизволила кивнуть.
— Это — ваше вознаграждение за хорошее поведение, — уточнил озвученную ранее информацию господин Ирек, — переодеваетесь в серое платье и вселяетесь сюда сразу после завтрака. Вам понятно?
Если он хотел меня оскорбить — у него получилось. Если призвать к благоразумию — он достиг обратного эффекта.
— Я весьма голодна, господин Ирек, — холодно произнесла, стараясь удержать улыбку на лице, — будьте столь любезны сопроводить меня в столовую или где у вас тут принято есть. Надеюсь, не на конюшне, впрочем, я уже ничему не удивлюсь.
Поверенный дернулся.
— Леди Уоторби, вы…
— И да, прежняя комната устраивает меня в большей степени, — ядовито добавила я.
В столовую господин Ирек шел как обреченный на казнь, с каждым шагом замедляя движение. Я же запоминала дорогу — по галерее до конца, вниз по лестнице, снова вниз, поворот налево, выход на террасу.
Собственно выход оказался достаточно неожиданным, вот только что мы следовали по темному коридору, всего несколько шагов, и мы на белом каменном полу залитого южным солнцем пространства. И я утратила дар речи! С этой террасы открывался восхитительный вид на залив! Огромный залив. С яркой береговой линией! С зеленью тропических лесов! С водой, сверкающей в лучах утреннего солнца!
— О, Пресвятой, как красиво! И море! И вода голубая! И там песок, белый! — Только услышав восторженное восклицание, это и последующие, я поняла, что они принадлежат мне.