А романтическая волна «бардизма-менестрелизма»? Как же возмущала она чиновников шестидесятых годов полной своей неподконтрольностью! Уличную песню нельзя было ни запретить, ни, что еще более обидно, разрешить: фольклор космической эры переходил из уст в уста, с гитары на гитару, с кассеты на кассету, и просто некуда было влепить даже благородный штамп…
Мода ушла — а так много осталось! И дело не только в этом, что поющая молодежь выучила наизусть и разнесла по огромной стране удивительные стихи Булата Окуджавы, не только в том, что сохранила и передала сильно запоздавшим издателям сотни песен Владимира Высоцкого. Самодеятельная песня (этот хитроумный термин в конце концов кое-как культуру объединит с руководителями культуры) невольной, но жесткой конкуренцией заставила и профессиональную песню резко поднять порог допустимого — «Ландыши, ландыши, светлого мая привет» нынче уже не споешь…
А «хиппи первого призыва», элегантные неряхи обоего пола, длинноволосые оборванцы в джинсах, демонстративно заштопанных белыми нитками, поднявшие над странной своей толпой беззащитный лозунг «Любовь, а не война»? Сколько практической пользы принесли человечеству эти предельно непрактичные неформалы! Ведь совсем недавно на собрании, в театре, даже на дружеской вечеринке мы обязаны были походить друг на друга, как униформисты в цирке: черный костюм, черные ботинки, белая рубашка, черный галстук. А нынче доктор наук встречает зарубежного коллегу в старом свитере, и нисколько по этому поводу не комплексует, ибо зарубежный коллега скорей всего сам явится в старой куртке. Из века в век драные локти считались позором. И только интеллектуальные оборванцы послевоенной эпохи освободили от рабства перед собственным пиджаком нас.
Кстати, движение хиппи несло в своих глубинах два серьезных нравственных начала, которые, на мой взгляд, имеют немалое значение для будущего. Во-первых, демонстративный отказ встречать по одежке — по уму и только по уму. Во-вторых, бережное уважение к природе, ибо, выбрасывая ношеное во имя с иголочки нового, мы отправляем на свалку дубравы и ельники, черноземные степи и невосстановимые недра земли, не говоря уже о миллионах рабочих часов — невозвратных часов нашей жизни. Не разумней ли во всех отношениях «хипповать», донашивая до дыр не только носки и рубахи, но и холодильники, диваны, машины? И мы будем свободнее, и планета целее.
Ладно, это все давнее. Ну а из нынешнего — есть что полезное?
Думаю, есть. Тот же брейк. Вряд ли он сгинет бесследно в пучинах времен. То есть сам-то, конечно, сгинет, но след останется.