Меня, понятно, там все знали: официант Сеня столик нашел, «завтрак синьоры» подал. Не знаешь такой? Сигареты с пивом. В общем, цежу помаленьку «Плзеньское», на соседний столик поглядываю. И чем больше смотрю на парня, тем сильнее разбегается сердце: бух-бух-бух, как дурак в колотушку. И ведь все прекрасно понимаю, ну ни к чему мне все это, ну видела и видела, мало ли где. Может, даже была с ним накоротке, разве всех упомнишь. Впрочем, этого бы я не забыла — такие парни долго помнятся. Где я могла его видеть?..
Ну, скажешь, не идиотка? На что трачу время! И зачем мне он?.. А сделать ничего не могу, смотрю и смотрю…
Тут вскоре Нинка отлучилась — я к парню: «Можно прикурить?» А у самой сигарета в пальцах прыгает. И ноги словно ватные. Прикурила, села рядом, гляжу на него. А он — на меня. Потом вдруг вспомнила, зачем искала его. «Послушай, где я тебя видела?» — «Может, во сне?» — улыбается. А улыбка — робкая, застенчивая, ну как у ребенка. Я ему: «Улыбнитесь еще, а?» А он покраснел, глаза опустил. А как поднял, я поняла: все — мой! Обо всем на свете забыла, про Тортиллу — тоже. Поставила его в неловкое положение: мне-то плевать на нее, а он все же джентльмен, с кем пришел, с тем и уйти должен. Зато я теперь знала, где искать его…
Приплелась к Нинкиному дому. Шторы у Тортиллы задвинуты наглухо, во дворе пес ненормальный — чуть поближе подойдешь, лает, как сумасшедший. Короче, вернулась домой ни с чем. На следующий день опять потащилась. Была умнее: подыскала подходящее место — напротив калитки, за кустиками. Стою час, второй — нет. Неужели он еще спит? Или его вообще там нет; может, он не у Нинки, а у кого-то другого поселился? Откуда я знаю? Постучать в калитку, вызвать его как-то? Но как? Сколько простояла, даже не помню. Потом ушла. Не успела выйти к центру, как увидела их в окне автобуса — его с Тортиллой. Хорошо, мотор с ходу подвернулся. Плюхнулась на заднее сиденье: «Гони, — говорю, — водило, за тем рейсовым!» А у самой сердце — бух-бух! Представляешь, докатилась, преследовать стала. А, плевать! Любой позор, унижение стерпеть готова!
Вышли они в другом конце поселка, направились к винному. А там народу, как на поминках, — магазин-то один на всю округу. Так вот, поняла, чем его Тортилла держит. Нет, не похож он на алкаша, это она его спаивает, чтобы не сбежал… Короче, вышли через час с копейками, за обе ручки сумку с бутылками прут. Оба — возбужденные, осчастливленные… Ну, ладно, думаю… На том же такси сгоняла домой за деньгами. Водителю дала стольник на спиртное и четвертак за услуги: «Жми, — говорю, — водило, назад к магазину. Отоварься с заднего хода. Бери все, что есть — водку, вино, коньяк, шампанское — на весь стольник…»