— Ладно, сейчас я их остановлю, — пообещала Мейми и, подойдя к оркестру, положила свою черную морщинистую руку на мокрое плечо Южанина. — Все было отлично, мальчики, а теперь немного передохните.
Музыка прекратилась так внезапно, что в наступившей тишине явственно послышался шепот Дульси:
— Почему вы разрешаете этому грошовому проповеднику вмешиваться в ваши дела?
Преподобный Шорт посмотрел на нее с нескрываемой злобой.
— Прежде чем упрекать меня, сестрица Перри, стряхните грязь с ваших юбок, — проскрежетал он.
Молчание сделалось напряженным.
Сестренка воспользовалась тишиной и спросила громким пьяным голосом:
— Скажите, преподобный, как вы оказались за дверью?
Напряжение как рукой сняло. Все захохотали.
— Меня вытолкнули из окна спальни, — сообщил преподобный, еле скрывая злобу.
Сестренка схватилась за живот и принялась было хохотать, но, увидев лицо преподобного, осеклась.
Кое-кто тоже было рассмеялся, но тут же умолк. Гробовое молчание, словно саван, окутало пьяную компанию. Гости, выпучив глаза, таращились на преподобного. Их рты хотели смеяться и дальше, но сознание говорило: тпру! С одной стороны, лицо преподобного искажала ярость, понятная в человеке, которого выпихнули из окна, но с другой стороны, на его теле не было признаков падения с третьего этажа на бетонный тротуар.
— Это сделал Чарли Чинк, — проскрежетал преподобный.
— Кто-кто? — ахнула Мейми.
— Вы шутите? — резко спросила Аламена.
Первой опомнилась Сестренка. Она издала пробный смешок и одобрительно пихнула преподобного в бок.
— Ну, вы даете, — сказала она.
Преподобный ухватился за ее руку, чтобы не упасть.
На ее лице написалось идиотское восхищение одного шутника перед другим.
Мейми яростно обернулась к ней и влепила пощечину.
— Марш на кухню! — велела она. — И не смей больше брать в рот ни капли!
Лицо Сестренки сморщилось, словно черносливина, и она заплакала в голос. Это была крепкая, как лошадь, крупная молодая женщина, и ее плачущая физиономия придавала ей совершенно идиотский вид. Она ринулась было на кухню, но споткнулась о чью-то ногу и пьяно грохнулась на пол. На нее, впрочем, никто не обратил внимания, ибо преподобный Шорт, лишившись в ее лице опоры, тоже начал падать.
Мейми успела подхватить ёго и усадила в кресло, приговаривая:
— Посидите отдохните и расскажите, что с вами стряслось.
Он схватился за сердце, словно оно причиняло ему дикую боль, и сказал еле слышно:
— Я пошел в спальню, чтобы подышать свежим воздухом. А пока я стоял у окна и смотрел, как полицейский гонится за вором, сзади подкрался Чарли Чинк и вытолкнул меня из окна.