Дульси помахала ему рукой из магазина.
Джонни подошел к полицейским, стоявшим у дверей. Походка у него была пружинистая, и ступал он на носки, словно боксер на ринге. Полицейские слегка занервничали.
— Что стряслось? — спросил он сержанта.
Наступила мимолетная пауза.
Затем сержант кивнул в сторону корзины на тротуаре:
— Человека убили. — Казалось, слова эти исторг из него огонь, загоревшийся в глазах вновь прибывшего.
Джонни посмотрел на корзину, подошел и пристально уставился на труп. Минуту-другую он стоял как вкопанный. Когда он вновь подошел к дверям, лицо его приобрело фиолетовый оттенок и щупальца осьминога, казалось, ожили. Глаза тлели, словно промокшая древесина, прежде чем загореться ярким пламенем. Но в голосе были те же ровные интонации игрока:
— Кто его убил?
Сержант посмотрел ему в глаза и ответил:
— Мы пока не знаем. А вы?
Джонни выбросил вперед левую руку, потом быстро убрал ее в карман. В другой карман пиджака он сунул правую руку. Он промолчал.
Дульси протиснулась к витрине и постучала по стеклу.
Джонни бросил на нее взгляд, затем сказал сержанту:
— Там моя жена. Выпустите ее.
— Она в числе подозреваемых, — безучастно отозвался тот.
— Убили ее брата, — пояснил Джонни.
— Вы можете увидеться с ней в участке. Сейчас подъедет машина, — все так же безучастно сообщил сержант.
В мутных глазах Джонни заплясали язычки пламени.
— Отпустите ее, — сказал Могильщик. — Он сам ее приведет.
— А его кто, черт возьми, приведет? — рявкнул сержант.
— Мы с Эдом, — сказал Могильщик.
На Седьмой авеню показался первый из полицейских фургонов. Сержант распахнул дверь бакалеи и сказал:
— Ну ладно, давайте их выводить.
Дульси оказалась третьей. Она стояла, а полицейские обыскивали двоих мужчин перед ней. Один из полицейских попросил ее сумочку, но она бросилась мимо него в объятья Джонни.
— Джонни, — повторяла она сквозь рыдания, пачкая его костюм помадой, краской для ресниц и орошая его слезами.
Он обнял ее с нежностью, неожиданной для человека его наружности.
— Не плачь, детка, — сказал он. — Я найду эту сволочь.
— Лучше залезайте в фургон, — сказал один из белых полицейских, подходя к Дульси. Могильщик жестом руки велел ему отойти. Джонни повел Дульси к своему «кадиллаку» так, словно она сделалась инвалидом.
Из магазина вышла Аламена и, пройдя к «кадиллаку», села рядом с Дульси. Никто не сказал ей ни слова.
Джонни завел мотор, но перед ним как раз остановилась машина от коронера. Из нее вышел помощник коронера с черным чемоданчиком и двинулся к трупу. Из подъезда вышли двое полицейских, а с ними Мейми Путчей и преподобный Шорт.