Я никому не рассказала о поцелуе. Главным образом, потому что сгорала от стыда, понимая, что несмотря на все явные предупредительные сигналы, я позволила себе влюбиться в худшего плейбоя.
В школе я пыталась вести себя как обычно, чтобы не дать друзьям повод устроить мне допрос. На обеде я даже шутила с Итаном и другими ребятами.
Пару раз Итан спрашивал, как обстоят дела у меня дома. Я только ему рассказала правду: что я редко разговариваю с родителями, и что сейчас они мало общаются друг с другом. Мой приступ, должно быть, сильно впечатлил их. Хотя время покажет, что из этого выйдет.
В тот же день я впервые осмелилась спросить у Итана, а говорил ли Крис обо мне после субботнего ужина. Меня затрясло от скорбного выражения его лица.
– Кажется, он избегает меня так же, как и тебя. Вчера я спросил у него, в чём проблема, он разозлился и послал меня на х… велел отвалить. Ради Бога, Сьюзен, что ты с ним сделала?
– Я? Ничего, – кроме того, что позволила поцеловать себя. В этом, вероятно, и крылась причина. – Могу понять, почему я больше не интересую его. Он получил то, что хотел. Не понимаю, причем здесь ты.
Итан пожал плечами. Никто из нас не знал ответа.
Ночами я спала, крепко сжав в руках бандану Криса, которая давала мне немного успокоения. Конечно, скоро мне нужно вернуть ее, но я не готова была расстаться с единственной вещью, оставшейся от него. Ещё я не могла заставить себя удалить все его сообщения. За последнюю неделю я, должно быть, прочитала их тысячу раз, и от этого мне становилось еще хуже.
Наконец настала пятница, и я была рада, что мне осталось выдержать всего один день, перед тем как погрузиться в уныние на все выходные у себя в комнате. Я на автопилоте шла с урока истории на математику, и вместо того чтобы глядеть на счастливых людей вокруг, смотрела под ноги.
С громким звуком «Уфф» я внезапно остановилась, наткнувшись на кого-то.
– Ой, – сказал знакомый голос.
Пожалуйста, пусть это будет Итан. Пожалуйста, пусть это будет Итан. Пожалуйста ...
Я подняла голову и посмотрела в лицо, в котором было столько же тепла, сколько в канадской зиме. Вот тебе и «Бог слышит каждую молитву». Если он услышал мою, он с удовольствием проигнорировал ее.
– Привет, – пробормотала я и добавила. – Извини.
Крис так пристально уставился на меня, что я не смогла выдержать взгляд и опустила глаза, что было большой ошибкой с моей стороны. На нём была темно-серая рубашка, та самая, в которую я вцепилась неделю назад, когда он целовал меня.
Там, где заканчивались короткие рукава, его загорелая гладкая кожа напомнила о том, каким он был теплым. И его руки, его пальцы, поддевшие шлевки пояса…сейчас были переплетены с чьими-то пальцами.