Мэйкон лег обратно, глядя на меня и молча требуя признания моей неправоты.
- Это просто не лучшая идея, - повторила я, вставая и включая свет. В глаза сразу бросились все детали моей комнаты – кровать, ковер, фигурки животных, выставленные в ряд на третьей полке шкафа. Там была маленькая зеленая свинка, которую Ной Ван подарил мне на Валентинов день два года назад. Ной никогда не смел заходить дальше прикосновений к шее, не говоря уже даже о том, чтобы попытаться прилечь возле меня. Ной Ван был счастлив просто держать меня за руку.
- Галлея, - низким голосом произнес Мэйкон, - я, конечно, могу быть терпеливым и ждать, но прошли уже три месяца.
- Это не так много, - сказала я, подбирая упавший со стола листок.
- Для меня – много, - он посмотрел на меня с кровати. – Ты просто подумай об этом, хорошо? Мы будем осторожны, обещаю.
- Подумаю, - пообещала я, пробежав пальцами по его волосам. Он закрыл глаза.
На самом деле, я думала об этом, думала все время. Но каждый раз, когда я мысленно приближалась к тому, чтобы согласиться, мне вспоминалась Скарлетт. Конечно же, я не могла не вспоминать о ней. Она тоже считала, что они были осторожны.
После этого Мэйкон ушел. Он не захотел остаться, посмотреть телевизор или поболтать. Что-то между нами изменилось, и после его ухода я смотрела на дом так, словно никогда не видела его прежде. Что-то стало другим – и я знала, что. Теперь я понимала, что потеряю Мэйкона, если не пересплю с ним.
Уходя, он привычно поцеловал меня на прощание, и я, как всегда, смотрела, как он отъезжает, напоследок мигнув мне фарами. Когда он скрылся за углом, я вернулась в свою комнату и посмотрела в зеркало. Вот на фотографии девушка, которой я была, а вот – за стеклом – девушка, которой я стала. Наверное, нет ничего необычного в том, что все меняется так быстро? Но мысли о Скарлетт все равно не уходили из моей головы, словно убеждая в том, что я не готова к переменам.
Когда я пришла к подруге, чтобы попрощаться перед отъездом, я застала ее на кухне, сидящей возле холодильника с губкой и щеткой в руках, оттирающей одну из полок.
- Ты чувствуешь запах? – спросила она, не успела я даже открыть рот. Подруга не обернулась, когда я вошла – беременность обострила все пять существующих чувств (возможно, и шестое тоже), и временами Скарлетт была буквально экстрасенсом.
- Какой запах?
- Ты не чувствуешь? – теперь она обернулась, указывая щеткой на меня. Скарлетт глубоко вдохнула и закрыла глаза. – Вот этот. Эту ужасную вонь.
Я тоже сделала вдох, но мне в нос ударил лишь «Клорокс», которым она натирала холодильник.