Крылья для ангела (Басов) - страница 16

Вернее, можно было, заставив себя собраться, как перед прыжком в воду с вышки, нырнуть в сеть. На это пилот вертолета, собственно, и рассчитывал. Но Чулков не хотел этого делать. Конечно, он понимал, что разобьется в лепешку, если будет упрямиться или попробует спланировать, но в сетку все равно идти не хотел. И не пошел.

А потом вертолет врезался в небоскреб. И приникшая к экранам телевизоров Америка содрогнулась, вспомнив террористическую атаку, которая уже однажды разрушила это здание. Сначала черная машина зацепила сверхпрочное стекло кончиками основного винта, и те вдруг согнулись, словно пластилиновые. Тогда, потеряв устойчивость, вертолет ударился о небоскреб уже всей массой... Взрыв не столько оглушил Чулкова, сколько поразил его зрелищем побежавшей по стеклянным панелям волны вибрации. Она была величественной, неторопливой и почти красивой, если бы Чулков сумел рассмотреть ее как следует.

Но даже это у него не вышло, его опрокинуло вверх ногами, потом развернуло обратно, потом перевернуло еще раз и отбросило от прозрачной стены, на которой, как на поверхности болота от большого булыжника, образовалось подобие кратера. Тогда Федор понял, что падает уже по-настоящему. И остановить это падение не сможет.

Почему-то воздух, сделавшийся горячим и пронизывающим, теперь отказывал ему в опоре, словно карал за дерзость и гордыню, хотя Чулков хорошо помнил, что никогда не был ни дерзок, ни по-настоящему горд... Он просто любил летать, насколько позволяли ему крылья.

Он подложил под себя правое крыло, будто пытаясь заслониться от этого ветра. И подумал: ну почему всегда находятся люди, которые все портят?

Он очнулся в больнице. Жены рядом не было, зато дочь сидела на стульчике, придвинутом почти к самой его голове. Чуть дальше, в кресле, сидел сын и дремал. За окном стояла какая-то сияющая мгла - должно быть, светилась близкая реклама. Вокруг было множество всяких пультов, каких-то приборов и даже настоящих экранов, которые цветными линиями обозначали его, Чулкова, состояние.

Тело почти не болело. Но поразило его не отсутствие боли, а то, что он вообще остался жив.

Дочь встрепенулась. По-хозяйски положила ему руку на лоб, на грудь. Должно быть, привыкла проверять на ощупь, теплый он или уже нет. Попробовала улыбнуться и прошептала:

- А Гейтс-то никаких денег нам не заплатил. - Вздохнула. - Сказал, что условия договора не выполнены. Хорошо еще, здание устояло.

Взглядом Чулков спросил ее: и что теперь?

- Судимся, - ответила дочь. - Может, хоть часть удастся отспорить. Но пока без результата.